Важнейшие критерии оценки результативности деятельности судебной системы. Эффективность правосудия древней руси Роль суда в повышении эффективности правосудия

Каменков В.С.

Важнейшие критерии оценки результативности деятельности судебной системы

В статье на основе анализа законодательства Российской Федерации и Беларуси, а также научных работ рассмотрены основные критерии оценки результативности деятельности судебной системы.

Ключевые слова: судоустройство, результативность деятельности судов, судебная система.

Kamenkov V.S.

The most important criteria of the assessment of productivity activity of judicial system

In article on the basis of the analysis of the legislation of the Russian Federation and Belarus and also scientific works the main criteria of an assessment of productivity of activity of judicial system are considered.

Keywords: sudoustroystvo, productivity of an activity of the courts, judicial system.

Основной закон нашего государства провозгласил, что государственная власть в Республике Беларусь осуществляется на основе разделения ее на законодательную, исполнительную и судебную (ст. 6).

В данной и иных нормах Конституции Беларуси утверждено самостоятельное положение судебной власти в структуре государственной власти как независимой, суверенной отрасли, равновеликой законодательной и исполнительной отраслям государственной власти.

В развитие Конституции Республики Беларусь Кодекс о судоустройстве и статусе судей (далее – КоССС) конкретизировал положения о структуре, носителях, статусе, функциях и задачах судебной власти.

Судебная власть в Республике Беларусь принадлежит судам, образованным в порядке, установленном Конституцией Республики Беларусь и КоССС. Она осуществляется только судами в лице судей и привлекаемых в установленных законодательными актами порядке и случаях к осуществлению правосудия народных заседателей посредством конституционного, гражданского, уголовного, хозяйственного и административного судопроизводства.

Судебная власть самостоятельна, она взаимодействует с законодательной и исполнительной властями (ст. 2 КоССС). Судебную систему Республики Беларусь составляют:

– Конституционный суд Республики Беларусь – орган судебного контроля над конституционностью нормативных правовых актов в государстве, осуществляющий судебную власть посредством конституционного судопроизводства;

– общие суды, осуществляющие правосудие посредством гражданского, уголовного и административного судопроизводства;

– хозяйственные суды, осуществляющие правосудие посредством хозяйственного и административного судопроизводства.

Система общих и хозяйственных судов строится на принципах территориальности и специализации.

Образование чрезвычайных судов запрещается (ст. 5 КоССС).

Конституционный суд Республики Беларусь призван обеспечивать верховенство Конституции Республики Беларусь и ее непосредственное действие на территории Республики Беларусь, соответствие нормативных правовых актов государственных органов Конституции Республики Беларусь, утверждение законности в нормотворчестве и правоприменении, решение других вопросов, предусмотренных Конституцией Республики Беларусь, настоящим Кодексом и иными законодательными актами.

Общие и хозяйственные суды в Республике Беларусь призваны защищать гарантированные Конституцией Республики Беларусь и иными актами законодательства личные права и свободы, социально-экономические и политические права граждан, конституционный строй Республики Беларусь, государственные и общественные интересы, права организаций, индивидуальных предпринимателей, а также обеспечивать правильное применение законодательства при осуществлении правосудия, способствовать укреплению законности и предупреждению правонарушений (ст. 6 КоССС).

При таких судьбоносных для граждан, субъектов предпринимательской деятельности, для экономики и в целом для страны функциях и задачах судов возникает вопрос – как оценить, эффективно ли они работают? Надлежащим ли образом суды выполняют свои функции и задачи? Или их можно критиковать, кому ни попало? Благо, что в судебном процессе, как известно, как минимум две стороны. Одна из них (выигравшая) всегда будет довольна судом. Другая (проигравшая) – всегда недовольна. Но это субъективные критерии и оценки.

Есть ли объективные?

Или суды вообще не надо оценивать, потому что они эффективны всегда? Или категория эффективности не относится к судам?

Вопросы оказались не такими простыми, какими казались вначале. Автор этого материала попытался собрать различные точки зрения по этим вопросам из различных государств и международных организаций. И вот что получилось. «…нет пока надежных критериев эффективности деятельности любого судьи (и даже суда того или иного уровня звенности любой судебной системы)». Если сейчас кто-то предпринял бы разработку методики определения победителя в соревновании между судьями, например, одного арбитражного суда (или между арбитражными судами субъектов РФ), то вряд ли смог бы корректно решить эту задачу. Как формализовать, в частности, этические аспекты деятельности арбитражного судьи? Ведь и их нельзя рассматривать изолированно. Исследователи философско-правовой доктрины судейской этики указывают: «Вообще же принцип добросовестности при осуществлении правосудия тесно связан с фундаментальными основаниями его отправления – профессионализмом, следованием внутреннему убеждению, которое формировалось в процессе судоговорения» (2 Клеандров М.И. Статус судьи: правовой и смежные компоненты. / Под ред. М.М. Славина. – М.: НОРМА, 2008. – С. 171.).

Трудно вроде и возразить. Можно только согласиться. И не только в отношении этических аспектов, но и моральных, психологических. Как, например, оценить и чем измерить эмоции, чувства, переживания судьи, который готовится вынести решение о ликвидации действующего предприятия с работающими там людьми или смертный приговор? Все это как-то формально учесть просто невозможно. Давайте вчитаемся в следующие строки.

«Психологическая структура деятельности судьи предопределяет наличие определенной структуры психических свойств личности (интеллектуальных, эмоционально-волевых, коммуникативных, морально-нравственных), которыми нужно овладеть для выполнения функций этой деятельности. Прежде всего, судье необходимы свойства, обеспечивающие успешность в познавательной деятельности, к ним относятся такие интеллектуальные качества как: широта, глубина, самостоятельность, критичность и гибкость мышления; способность к анализу и обобщению информации; умение выделять главное из большого количества информации; умение прогнозировать; отсутствие эмоциональной деструкции; упорство при решении задач; развитая интуиция, творческое мышление; общая эрудированность; хорошая память, способность распределять и сосредоточивать внимание» (3 Чуева Е.Н. Психодиагностическое обследование личности кандидатов на должности судей как одна из составляющих повышения качества правосудия и эффективности судебной системы // Администратор суда. – 2010. – № 2. – С. 15–19.).

Тогда может показаться актуальным другое предложение: перейти только на количественные показатели. Кто из судей рассмотрел большее количество дел в установленные сроки, тот и молодец.

Опять не подходит. Поскольку в судах имеются разные по сложности категории дела. Порой, например, рассмотрение одного дела о банкротстве можно сравнить по количеству и сложности с рассмотрением сотни иных дел. Или рассмотрение дела с участием иностранца (с дальнего «зарубежья») никак не уложить в национальные временные рамки, поскольку есть международные «каноны» – стандарты о сроках надлежащего уведомления сторон и рассмотрения таких дел.

Однако и «сбрасывать со счетов» количественный показатель тоже нельзя. Ведь количество, как известно, напрямую влияет на качество, в том числе и правосудия. Или нельзя, скажем, не учитывать сроки рассмотрения дел. Модным стало говорить, что главное не в сроках рассмотрения дела, а в законности и справедливости принятого судом решения. Но если главной целью правосудия является эффективная защита прав и законных интересов субъекта, то длительное рассмотрение дела в суде как раз может привести к усугублению нарушенного права, а не к его защите. Условно говоря, лицу, умершему или ликвидированному, не дождавшемуся судебного решения, все равно, какое оно будет.

Но только количественный фактор при оценке деятельности судов тоже нельзя делать главенствующим.

«Представляется, что наделение количественного показателя определяющим значением не соответствует общим тенденциям повышения эффективности судебной системы. В арбитражных судах и судах общей юрисдикции до настоящего времени отсутствует обязательное к исполнению нормирование труда. Отмечается, что отсутствует элементарная возможность для восстановления здоровья и работоспособности судебных работников. Подобная ситуация приводит к поспешному и поверхностному рассмотрению дел, влечет за собой судебные ошибки. В результате мы видим отсутствие зримой культуры правосудия, их замещение отрицательными реакциями на нервное напряжение» (4 Топильская Л. Как нам обустроить судебную власть? // Российская юстиция. – 2000. – № 11; Гагиев А.К. Цели и задачи судопроизводства в отечественном и зарубежном цивилистическом процессе в контексте повышения эффективности правосудия // Общество и право. – 2009. – № 3. – С. 50–60.).

Итак, что получается. Судебная власть вне критики, вне оценки. Но в судах ведь тоже люди работают, для которых также важны определенные оценки их деятельности, для них тоже нужны определенные мерила количества и качества. Или работу судов и судей невозможно оценить? Так ли это?

«…ни от отдельных судей, ни от отдельных судов, а равно их систем руководство государства, общество не вправе требовать более того, на что отдельные судьи, суды способны в текущий момент времени как элементы аппарата государственного управления. В то же время общество, его лидеры, а равно отдельные граждане для повседневной оценки результатов судебной деятельности должны владеть определенными критериями эффективности их деятельности.

Очевидно, что в решении задач повышения эффективности судебных систем значительная роль принадлежит правовой науке, в первую очередь ведущей ее отрасли – теории государства и права. Именно она обязана вооружить как «со- зидателей» судебных систем, так и их руководителей конкретными рекомендациями о рациональных путях организации судебной власти, судебного строительства, методах улучшения всех видов и форм судебной деятельности» (5 Колоколов Н.А. Судебная власть как общеправовой феномен. – М.: Юрист, 2007. – С. 225.).

А новая Рекомендация 42 CM/Rec (2010)12 Комитета Министров Совета Европы «Судьям государств-членов: независимость, эффективность, ответственность»6 предусматривает, что «…с целью содействия эффективному осуществлению правосудия и постепенному усовершенствованию его качества… государства-члены должны вводить системы оценки судей органами судебной власти» (п. 42).

И еще. «Когда органы судебной власти устанавливают системы оценки судей, такие системы должны основываться на объективных критериях. Эти критерии должны быть опубликованы компетентным судебным органом. Процедура должна предусматривать возможность судей выражать свое мнение о собственной деятельности и об оценке этой деятельности, а также оспаривать оценку в независимом органе власти или суде» (п. 58).

Постараемся разобраться с теорией и практикой (7 Кстати, в Высшем хозяйственном суде Республики Беларусь сейчас ведется работа по отысканию объективных критериев оценки деятельности судей и судов. Будем благодарны за высказанные мысли, предложения и критические оценки.). Вначале нужно определиться с определением термина «критерий эффективности». Можно взять за основу следующую дефиницию. Критерий эффективности – признаки, грани, стороны проявления управления (управленческой системы), посредством анализа которых можно определять уровень и качество управления, его соответствие потребностям и интересам общества (8 Колоколов Н.А. Судебная власть как общеправовой феномен. – М.: Юрист, 2007. – С. 328; Атаманчук Г.В. Теория государственного управления. – М., 2004. – С. 480–481.).

При этом будем помнить, что судебная власть отличается от исполнительной и законодательной ветвей государственной власти спецификой своих функций. «Судебная власть – это особая форма деятельности государства, осуществляющая свои властные полномочия специально созданными государственными органами – судами – в строго установленной законом процессуальной форме в сфере защиты конституционного строя, прав и законных интересов человека и гражданина, государственных органов, предприятий, учреждений, организаций и иных объединений» (9 Фоков А.П. Судебная власть в системе разделения властей // Российский судья. – 2009. – № 11. – С. 2–3.).

Но в силу публичности и социальной направленности судебная власть должна осуществляться судами эффективно.

Вот как разнообразно выглядят определения эффективности судебной власти.

«При этом под эффективностью правосудия следует понимать способность суда как органа государственной (судебной) власти надлежащим образом обеспечивать реализацию целевых установок судопроизводства, в которых выражается его социальное предназначение» (10 Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы. – М.: Проспект, 2010. – С. 53.).

«Эффективность судебного разбирательства в арбитражном суде подразумевает совокупность мер, направленных в первую очередь на обеспечение доказательств по рассматриваемому делу в суде» (11 Чучунова Н. Эффективность судебного разбирательства в арбитражном суде // Арбитражный и гражданский процесс. – 2007. – № 5.).

«Осуществление правосудия в обществе должно быть эффективным. Ясно, что критерии эффективности правосудия динамичны во времени и разнообразны в пространстве. Тем не менее, можно выделить следующие критерии эффективности правосудия.

Судебно-властные отношения эффективны уже потому, что, несмотря на присущий им комплекс недостатков, в разрешении определенного рода конфликтов альтернативы им нет.

Суд эффективен тогда, когда неэффективны иные методы разрешения конфликтов. Суд гарантирует достижение тех целей, достижение которых иными методами заведомо невозможно.

Считается, что суд – дорог. Данное суждение неверно, ибо судебные процедуры в конечном итоге гораздо дешевле иных форм разрешения конфликтов. Суд эффективен потому, что он приемлем тогда, когда иным путем определить цену иска невозможно, например, при взыскании в пользу потерпевших сумм компенсации морального вреда при убийстве.

Суд эффективен потому, что принимаемые им решения отвечают социальным ожиданиям.

Суд эффективен потому, что он уводит конфликт из повседневной реальности в сферу апробированных временем стабильных таких социальных постулатов, как право.

Суд эффективен потому, что он при необходимости в состоянии дополнить право нормами морали, нравственности, обосновать необходимость данного дополнения, убедить в этом стороны и общество.

Суд эффективен потому, что в отличие от других органов в состоянии оперировать комплексом таких категорий, как законность, обоснованность и справедливость.

Суд эффективен потому, что данная инстанция – последняя» (12 Колоколов Н.А. Судебная власть как общеправовой феномен. – М.: Юрист, 2007. – С. 52.).

«Таким образом, эффективность гражданского и арбитражного процесса определяется в первую очередь способностью суда надлежащим образом осуществлять реализацию целевых установок судопроизводства по гражданским делам. Являясь критерием эффективности, процессуальные цели выступают одновременно и в роли специального критерия при определении актуальности проблем гражданского и арбитражного процесса»(13 Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы. – М.: Проспект, 2010. – С. 53.).

«Российская Федерация, несомненно, нуждается в сильном правовом государстве и такого же уровня судебной власти. Но определяющим при выборе ее концепции должен стать не способ организации, а совершенно другие критерии, способные оценить эффективность ее деятельности. В частности, ими могут быть: 1) оптимальный объем судебной юрисдикции; 2) принципы организации суда, связанные с обеспечением доступности правосудия; 3) оперативность судопроизводства; 4) качество осуществляемого правосудия – законность, обоснованность и справедливость принимаемых судебных актов; 5) безусловное их исполнение. В конечном итоге эффективность суда определяется его возможностью выполнять возложенные на него задачи по осуществлению защиты. И здесь нельзя не привести общую, весьма высокую оценку выполнения судами этих функций, данную недавно Д.А. Медведевым. «В России, – сказал он, – создана работоспособная система судебных органов, которая способна защитить права и законные интересы граждан и юридических лиц»» (14 Терехин В.А. Модернизация судоустройства и судебных инстанций как приоритетное направление судебно-правовой политики // Российская юстиция. – 2010. – № 5. – С. 38.).

В Российской Федерации на правительственном уровне еще определили важнейшие целевые индикаторы, определяющие эффективность судебной системы. Среди них имеются такие, как доля граждан, доверяющих органам правосудия и не доверяющих им; количество дел, рассмотренных судами в срок; доля исполненных судебных решений и другие (15 Постановление Правительства РФ от 21.09.2006 № 583 (ред. от 10.09.2010) «О федеральной целевой программе «Развитие судебной системы России» на 2007–2012 годы». – Собрание законодательства РФ. – 9.10.2006. – № 41. – Ст. 4248.).

Такая палитра мнений о действенности судебной власти определенным образом вычленяет и критерии оценки эффективности.

При этом нужно понимать, что критерии эффективности могут определяться как внутри конкретного суда, внутри судебной подсистемы (например, эффективность работы хозяйственных судов, общих судов), так и в целом судебной системы государства.

К примерному перечню общих критериев эффективности судебной власти можно отнести:

– объем судебной юрисдикции (количество субъектов, которые потенциально вправе обратиться в конкретный суд или судебную систему, количество правовых актов и действий, которые можно обжаловать в суд, в процентном отношении к числу населения, числу субъектов предпринимательской деятельности и т.п.);

– наличие методологических, методических и иных научных разработок по судопроизводству, внедрение их в практику рассмотрения судебных дел;

– показатель доверия к судебной системе (количество субъектов, обратившихся за конкретный временный период за судебной защитой в данный суд или судебную систему (количество обращений); количество заявленных и удовлетворенных отводов судьям; количество судей, привлеченных к ответственности; количество и показатели проведенных опросов (мониторинг);

– коэффициент доступности к судебной защите и судебной информации (количество дел, принятых к производству суда (судебной системы) в соотношении к числу отказанных к принятию, возвращенных заявлений; количество судебных постановлений, к которым имеется свободный информационный доступ). При этом нужно помнить, что «…приветствуется создание должностей судебных докладчиков или служб по связям с общественностью при судах, судебных советах или других независимых органах власти. Судьи должны быть сдержанны в отношениях со средствами массовой информации» (16 Рекомендация 42 CM/Rec (2010)12 Комитета министров Совета Европы «Судьям государств-членов: независимость, эффективность, ответственность». Принята Комитетом министров 17 ноября 2010 на 1098-м заседании заместителей министров // Вісник Верховного суду Украіни. – 12 (124) 2010. – С. 37–40.);

– показатель оперативности правосудия (количество дел, рассмотренных с вынесением окончательного судебного постановления (решения, определения о прекращении и т.д.) в установленные законом сроки);

– показатель «свободы» и справедливости (гуманичности) или альтернативности правосудия (количество дел, оконченных с помощью примирительных, посреднических и иных альтернативных процедур, способствующих продолжению нормальных отношений между сторонами);

– коэффициент технологичности (количество дел, рассмотренных с использованием современных информационных технологий, приведших к экономии времени и материальных затрат суда (судов) и сторон);

– показатель качества правосудия (число необжалованных судебных постановлений и оставленных без изменения после обжалования; количество отмененных и измененных судебных постановлений из-за нарушения процессуальных норм);

– показатель упреждения и диалога с обществом (количество частных определений, информаций о выявленных нарушениях, число лекций, семинаров, выездных судебных заседаний, участия в заседаниях исполкомов, иных государственных и других органов, внесенных предложений по совершенствованию законодательства, участие представителей общества в органах судейского самоуправления и т.п.);

– коэффициент оптимальности процедур по обжалованию и пересмотру судебных постановлений (количество судебных инстанций для обжалования, сроки обжалования и возможность их восстановления, компетенция судебных инстанций по пересмотру судебных постановлений, исключительность надзорной судебной инстанции и т.д.);

– показатель исполнимости судебных постановлений (количество реально и своевременно исполненных судебных постановлений (без возвращенных, направленных для исполнения в иные организации и т.п.); количество исполненных решений судов и арбитражей иностранных государств и решений данной судебной системы (суда) за рубежом.

Кроме того, в рамках конкретного суда или судебной подсистемы можно выделять так называемые внутренние критерии эффективности судей и правосудия. Например, своевременность и правильность применения обеспечительных мер, привлечение третьих лиц в процесс, принятие встречных исков, качество подготовки дел к судебному разбирательству, результативность проведения торгов, в том числе электронных торгов.

Приведенный перечень критериев, конечно, не является исчерпывающим. Он может видоизменяться в зависимости от субъектного состава, от границ его применения и иных точек зрения. Главное в другом – научиться объективно ценить труд судьи в обществе, в государстве, каждой личности. От этого выиграют все указанные субъекты.

Пристатейный библиографический список

1. Атаманчук Г.В. Теория государственного управления. – М., 2004.

2. Жилин Г.А. Правосудие по гражданским делам: актуальные вопросы. – М.: Проспект, 2010.

3. Клеандров М.И. Статус судьи: правовой и смежные компоненты. / Под ред. М.М. Славина. – М.: НОРМА, 2008.

4. Колоколов Н.А. Судебная власть как общеправовой феномен. – М.: Юрист, 2007.

5. Терехин В.А. Модернизация судоустройства и судебных инстанций как приоритетное направление судебно-правовой политики // Российская юстиция, 2010. – № 5.

6. Топильская Л. Как нам обустроить судебную власть? // Российская юстиция. – 2000. – № 11.

7. Гагиев А.К. Цели и задачи судопроизводства в отечественном и зарубежном цивилистическом процессе в контексте повышения эффективности правосудия // Общество и право. – 2009. – № 3.

8. Фоков А.П. Судебная власть в системе разделения властей // Российский судья. – 2009. – № 11.

9. Чуева Е.Н. Психодиагностическое обследование личности кандидатов на должности судей как одна из составляющих повышения качества правосудия и эффективности судебной системы // Администратор суда. – 2010. – № 2.

10. Чучунова Н. Эффективность судебного разбирательства в арбитражном суде // Арбитражный и гражданский процесс. – 2007. – № 5.

Вам достаточно просто позвонить и заключить договор на проведение переезда, например, переезд квартиры или переезд 2 квартиры.

ОБЕСПЕЧЕНИЕ СУДАМИ ПРАВ ЛИЦ, УЧАСТВУЮЩИХ В ГРАЖДАНСКОМ ДЕЛЕ, КАК ОДНО ИЗ УСЛОВИЙ ЭФФЕКТИВНОСТИ ПРАВОСУДИЯ

      Понятию «эффективность» придается значение свойства, благодаря которому достигается поставленная цель. В то же время достижение поставленной цели есть действие, направленное на получение определенного положительного результата. Поэтому под «эффективностью» можно понимать и «результативность» в достижении цели . Отсюда делается вывод о том, что «эффективность» как функционально-целевая категория является исходной при исследовании социального результата бытия того или иного явления вообще и государственно-правовых реалий в частности и, что она (эффективность) отражает степень осуществления общественных ожиданий .
      Приведенные положения применимы и при анализе категории «эффективность (результативность) правосудия» по гражданским делам.
      Эффективность правосудия представляет собой сложную категорию, обусловленную рядом фактов. Поскольку эффективность правосудия есть показатель его качества, при определении эффективности правосудия следует исходить из сущности правосудия, которая есть (в самых общих чертах) не что иное, как действия суда (судьи) направленные на достижение предусмотренных законом целей.
      Действующим гражданским процессуальным законодательством предусмотрено, что целями правосудия по гражданским делам являются защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов физических и юридических лиц, а также прав и охраняемых законом интересов Российской Федерации, ее субъектов, федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации и органов местного самоуправления, прав, свобод и охраняемых законом интересов других лиц, являющихся субъектами гражданских, трудовых, административно-правовых или иных правоотношений. Кроме указанной цели правосудия по гражданским делам ст.2 ГПК РСФСР предусматривает также, что гражданское судопроизводство должно способствовать укреплению законности и правопорядка, предупреждению правонарушений, формированию уважительного отношения к праву и суду.
      Содержание ст.2 ГПК свидетельствует о том, что правосудие по гражданским делам имеет многоцелевой характер. Обращает на себя внимание и то, что в условиях современности в качестве основной цели законодателем поставлена защита прав и свобод человека и охрана прав лиц, участвующих в гражданских делах. Такой вывод следует из того, как означены законодателем цели правосудия по гражданским делам и в какой последовательности они изложены в приведенной статье ГПК.
      Поскольку правосудие как правовая категория имеет многоцелевой характер, вряд ли возможно говорить об эффективности правосудия вообще, то есть давать общее определение эффективности правосудия по гражданским делам. Тем не менее, такое определение предложено в правоведении. Например, по мнению А.В.Цихоцкого «эффективность правосудия по гражданским делам есть способность (свойство) правосудия как вида осуществляемой судом в установленной законом гражданской процессуальной форме государственной деятельности по рассмотрению и разрешению конкретных судебных дел с вынесением по ним законных, обоснованных и справедливых постановлений обеспечивать при определенных условиях достижение социально значимых целей» . Не вдаваясь в детальный анализ приведенного определения понятия «эффективность правосудия по гражданским делам» следует отметить, что оно носит абстрактный характер и не может служить основанием для определения эффективности или неэффективности правосудия, осуществляемого по конкретному гражданскому делу.
      Эффективность правосудия должна быть адресной, то есть должна определяться применительно к конкретному субъекту, для которого осуществление правосудия по гражданскому делу является средством для достижения предусмотренной законом ожидаемой цели.
      Поскольку основная цель правосудия есть осуществление судом юрисдикционной функции, то есть – защита нарушенных или оспариваемых прав, свобод и охраняемых законом интересов физических и юридических лиц, определять эффективно или неэффективно правосудие следует, прежде всего, по отношению к участникам правового конфликта, составляющего содержание судебного гражданского дела.
      Участники правового конфликта, который должен быть разрешен судом (судьей), являются основными лицами, участвующими в деле. Но в связи с рассмотрением вопроса об эффективности правосудия обращает на себя внимание то, что к лицам, участвующим в деле, законодатель относит и таких участников судопроизводства по гражданским делам, которые не являются участниками правового конфликта: прокурора, государственных органов, органов местного самоуправления, организаций и граждан, защищающих от своего имени нарушенные или оспариваемые права, свободы и охраняемые законом интересы других лиц (ст.29 ГПК). Такое определение состава лиц, участвующих в гражданском деле, нельзя признать удачным, поскольку указанные органы, должностные лица, организации и граждане являются участниками гражданского судопроизводства, но не участвуют в разрешаемом судом правовом конфликте в качестве его субъектов.
      Проект ГПК Российской Федерации, который должен быть внесен в Государственную Думу для рассмотрения, исключил из состава лиц, участвующих в деле, прокурора. Такое решение является обоснованным. Но разработчики Проекта почему-то оставили в составе лиц, участвующих в деле, тех лиц, которые обращаются в суд за защитой других лиц (ст.36 Проекта), хотя они также, как и прокурор, не являются субъектами правового конфликта, субъектами судебного гражданского дела.
      Итак, эффективность правосудия следует определять, прежде всего, при осуществлении судом основной функции – юрисдикционной (правозащитной) и по отношению к тем участникам гражданского судопроизводства, которые являются лицами, участвующими в гражданском деле, то есть юридически, субъективно заинтересованными в результате судопроизводства. К таким участникам гражданского судопроизводства, то есть к лицам, участвующим в деле, следует относить лишь стороны, третьих лиц, заявителей и заинтересованных лиц по неисковым делам .
      Правосудие по гражданскому делу приобретает свойство эффективности при условии, если в результате рассмотрения конкретного гражданского дела судья постановляет законное, обоснованное и справедливое решение. Достижение такой цели обеспечивается наличием процессуальных гарантий, которые представляют собой закрепленные в нормах гражданского процессуального права юридические средства, призванные создавать на всех стадиях судопроизводства благоприятные условия для беспрепятственного осуществления предоставленных лицам, участвующим в деле, процессуальных прав.
      Действующим гражданским процессуальным законодательством закреплен механизм гарантирования субъективных прав сторон и третьих лиц, включающих в себя гарантирующую нормативную основу и гарантирующую деятельность. Следует при этом учитывать, что укрепление законности в гражданском судопроизводстве при осуществлении правосудия, повышение уровня гарантирования субъективных прав лиц, участвующих в гражданском деле, зависит не только от совершенствования нормативно-правовых установлений, но и от активной организующей деятельности суда.
      В условиях формирования новой российской государственности и рыночной экономики проблема активности суда в гражданском судопроизводстве решается иначе. Изменилось содержание принципов состязательности и диспозитивности в сторону расширения пределов их действия. Это в свою очередь повлекло снижение активности суда в гражданском судопроизводстве. Так, например, отказ истца от иска безоговорочно влечет прекращение судом производства по делу (п. 4 ст.219 ГПК), суд не принимает признания иска ответчиком и не утверждает мирового соглашения сторон, если эти действия противоречат закону или нарушают права и охраняемые законом интересы других лиц (ч. 2 ст.34 ГПК), при рассмотрении дела в кассационном порядке суд проверяет законность и обоснованность решения суда первой инстанции в пределах кассационной жалобы (ст.294 ГПК).
      При таком подходе к роли активности суда в гражданском судопроизводстве в правоведении появились высказывания о нецелесообразности сохранения некоторых процессуальных институтов, например института замены ненадлежащей

В современной юридической литературе эффективность правосудия понимается как рассмотрение и разрешение судом отнесенных к его компетенции споров в установленной процессуальным законом процедуре, с соблюдением процессуальных сроков, основанных на правильном установлении достоверности фактов и точном применении к ним закона, отвечающие принципам справедливости, равенства, законности и обеспечивающие реальную защиту нарушенных прав . Уровень эффективности определяется на основе статистических данных, свидетельствующих о соотношении числа рассмотренных судом дел и общего числа рассмотренных дел.

Понятно, что точные количественные данные об эффективности правосудия Древней Руси установить не представляется возможным из-за отсутствия статистических данных, которые не собирались в условиях древнего правосудия, и ведения судопроизводства в устной форме. В то же время у нас имеется достаточно данных, чтобы дать обоснованный ответ на вопрос, могло ли правосудие в условиях средневекового феодального общества быть эффективным.

Не подлежат сомнению высокие благие цели, которые ставило общество, а впоследствии и государство, создавая органы осуществления правосудия. В идеале они желали видеть в суде орган защиты прав индивидов, укрепления правопорядка, борьбы с правонарушителями, будучи уверенными и в том, что князь должен творить «суд истинен и нелицемерен, не обинуясь лица сильных своих бояр, оби- дящих меньших и роботящих сироты и насилье творящих» . Как указывалось выше, в своих поучениях Владимир Мономах утверждает, что он «и худого смерда, и убогую вдовицу не давал сильным обидеть». Вполне возможно, что Владимир творил правосудие так, как он утверждает. Но следовали ли ему другие судьи?

Владимирский епископ Серапион упрекает суды в том, что они судят не по правде. И тут же приводит три причины этому: иной это делает по вражде, другой - желая той горестной прибыли, третий - по недостатку ума. От судов не отстают и свидетели, которые увлекаются лжесвидетельством и клевещут на своих ближних. Эти слова епископа находят подтверждение в самых различных исторических фактах. В частности, одним из поводов киевского восстания 1146-1147 гг. послужили многочисленных факты принятия тиунами князя неправосудных решений, противоречащих закону и правовым обычаям. По мнению восставших, тиун Ратша погубил Киев. Князь Святослав признал эти претензии обоснованными и обещал восставшим лично осуществлять правосудие, а виновного передал в их руки, после чего имение Ратши было разграблено, а виновный убит.

Несомненно, определенная часть принятия неправосудных решений в судах Древней Руси, как и в наше время, связана с субъективными причинами, названными епископом Серапионом. Любовь к «горестной прибыли» и «недостаток ума» по-прежнему тенью следуют за судами, умаляя их престиж в глазах общества и принижая их значение в деле формирования правового государства и защиты прав граждан и иных субъектов права. Но разве дело только в низкой правовой культуре и правосознании судей, особенно в период Древней Руси, когда правосудие делало лишь первые шаги и было не столько сражающимся, сколько сражаемым под действием таких объективных факторов, как: 1) наличие презумпции безошибочности судебных решений; 2) применение формальных доказательств, которым придается приоритет над рациональными доказательствами; 3) отсутствие развитого материального и процессуального законодательства; 4) недостаточный профессионализм судей; 5) соединение в одном государственном органе, а также в должностном лице функций управления и правосудия; 6) отсутствие ответственности за лжесвидетельство;

7) недоступность суда для большей части населения, не обладающей достаточными материальными средствами.

Правосудие Киевской Руси, имеющее основанием общинный суд, сохранило ряд его анахронизмов, в том числе отсутствие института обжалования судебного решения в вышестоящую инстанцию. В условиях общины отсутствие названного института признается правомерным и обоснованным. Община в силу малочисленности ее членов, к тому же состоящих между собой в кровном родстве, не нуждалась в развитой системе судебных органов. Вождь или собрание общины успешно улаживали все конфликты между ее членами; решение общего собрания членов общины было бесспорным и общеобязательным, поскольку принималось на чисто демократических основах, при участии всех членов общины большинством поданных за данное решение голосов.

Иной представляется ситуация в условиях Древней Руси. Формально суд князя признавался единым, несмотря на то, что правосудие осуществлялось разными лицами - его родственниками, высокопоставленными должностными лицами как в Киеве, так и в волостях. Множественность лиц, причастных к осуществлению правосудия, обладающих индивидуальным и потому различным правосознанием, разным уровнем владения профессиональными навыками судьи, не могла не порождать разнобоя в судебной практике, когда сходные, по сути, дела, рассмотренные разными судами, приводили к прямо противоположным решениям. Однако наиболее значительный ущерб единству правосудия наносился судебными ошибками.

Преодолению разнобоя судебной практики и выработке единого подхода к решению однотипных дел могла бы способствовать самостоятельная кассационно-надзорная инстанция, правомочная как отменять принятые судебные решения, так и принимать решения по существу. Подобная инстанция могла стать действенным средством воспитания добросовестного отношения суда к своему делу.

Судья, зная, что принятое им решение может быть отменено или пересмотрено вышестоящей инстанцией, более тщательно относился к сбору и оценке доказательств и формулированию конкретных прав и обязанностей сторон, чем при полной уверенности в том, что никто его решение не будет ни отменять, ни ревизовать. При этом недостаточно ответственное решение судьи к своему делу заметно усиливалось искушением получить мзду, взятку за решение дела в пользу взяткодателя. Не всякий судья способен был отказаться от взятки, в связи с чем практика принятия неправосудных решений получила весьма широкое распространение, о чем свидетельствуют уже упоминавшиеся выше факты народных бунтов против судей-мздоимцев. Шемякин суд по сей день остается синонимом кривосудия, жестокости и беззакония.

Как уже говорилось выше, формальные доказательства использовались судами Древней Руси в качестве бесспорного доказательства вины или невинности ответчика. Создавая лишь видимость правосудия, суды выносили решения, основываясь на обстоятельствах, не имеющих никакой связи с рассматриваемым делом: физической силе и умении владеть оружием при испытании полем и способности иммунной системы человека к заживлению телесных повреждений при испытании железом. Соответственно, достоверность решений суда, основанных на результатах ордалий, согласно законам теории вероятности не может превышать 50%.

Фактором, негативно влиявшим на эффективность правосудия Древней Руси, была значительная пробельность действующего законодательства, как материального, так и процессуального. Устав князя Владимира, признает С. В. Юшков, «является кратким конспективным кодексом церковно-судного права, начиная с принятия христианства до XVIII в. Первоначальная основа его, возникшая при Владимире, была простым скелетом, на котором нарастали впоследствии различного рода наслоения» . Конспективность, лапидарность мысли законодателя явственно прослеживается не только в Уставе, но и во всех редакциях Русской Правды.

Во-первых, в большинстве статей Русской Правды содержатся только санкции, а гипотезы отсутствуют. Во-вторых, санкции являются неполными, в них определены лишь штрафы в пользу князя, тогда как выплаты в пользу истца нередко отсутствуют (см. ст. 3, 11, 13-17, 23 Пространной Правды и др.). В-третьих, остаются не урегулированными процессуальные отношения. Законодатель не находит целесообразным закреплять их в законе под тем предлогом, что эти отношения населению известны из обычного права. Получается, что публичная судебная власть должна была действовать по законам общества, которые она могла свободно интерпретировать, и с учетом конкретных обстоятельств одни нормы применять, а другие - игнорировать.

Если в современных условиях при наличии развитого законодательства пробелы признаются его существенным дефектом, необоснованно расширяющим сферу судебного усмотрения, то абсолютная пробельность законодательства, когда пробел является правилом, а законодательные нормы редким исключением, сфера судейского усмотрения становится ведущим принципом правосудия. Судья не столько применяет право, сколько его творит, выступает в роли правотворца, формирующего право применительно к делам, которые он рассматривает. Осторожное отношение современных ученых-право- ведов и практиков к проблемам судейского усмотрения имеет под собой объективные основания - творя собственное право применительно к своеобразию рассматриваемого дела, единичного казуса, суд не всегда способен органично сочетать его с духом и буквой действующего законодательства, подменяет подлинное право актами судебного самодеятельного правотворчества.

Понятно, что пробельность законодательства на начальной стадии его формирования обусловлена объективными причинами. Средневековый законодатель, лишенный опоры на научные исследования и даже обстоятельный анализ судебной практики, был способен создать то, что создал, - небольшие по объему и со значительными пробелами правды. В этих условиях суд выступал практически единственным органом, способным с учетом потребностей практики совершенствовать действующее право, формировать новые позитивные нормы права. Однако этот путь успешного развития права таит широкий судебный произвол, массовые нарушения прав малоимущих слоев населения в пользу имущих и власть предержащих слоев общества.

Судебные ошибки, обусловленные пробельностью действующего законодательства, могут быть заметно сокращены при условии осуществления правосудия опытными профессионалами, способными чутко улавливать дух и букву закона и органично проводить их в своих решениях. Конечно, высоким профессионализмом судебная система Древней Руси не отличалась, поскольку для достижения профессионализма необходимо наличие, во-первых, учебных заведений, готовящих юридические, в том числе судебные, кадры, во-вторых, науки, способной обеспечивать судей доктринальными комментариями к действующему законодательству и обобщениями судебной практики, и, в-третьих, кассационно-надзорной инстанции, призванной вырабатывать единство судебной практики и своевременно исправлять судебные ошибки. Судья был предоставлен самому себе и судил как умел, «как Бог на душу положит».

Недостаточный профессионализм судейского корпуса Древней Руси заметно усиливался существующим в тот период порядком его формирования. На должность судьи ставили не потому, что человек положительно зарекомендовал себя на этом поприще, а потому, что он занял одну из управленческих или воинских должностей, был назначен волостелем, воеводой, тысяцким или находился в родственной связи с князем либо состоял одним из управителей княжьего хозяйства.

Между тем судейская должность в силу специфики правоприменительной деятельности требует от лица, ее занимающего, способностей к абстрактному мышлению, хороших знаний действующего законодательства и норм обычного права, умелого владения навыками правоприменительной деятельности, навыками систематизации и оценки судебных доказательств. Поэтому далеко не всякий, даже хороший воин, неизбежно побеждающий врага, или умелый администратор мог столь же успешно вершить правосудие.

Совмещение должности воинской или управленческой с судейской имеет еще одно негативное последствие. Лицо, совмещающее управленческую должность с судебной, неизбежно отдает приоритет управленческой сфере деятельности, т. е. тому, что на него возложено в первую очередь самой должностью. Осуществляя правосудие, управленец менее всего думает о целях правосудия и необходимости защиты прав малоимущих, сирот и вдов, обиженных сильными. На первом месте для него как администратора стоят публичные задачи управления, а уже на втором - частные проблемы истцов, их обиды и жалобы. Более того, управленец стремится по возможности свою судейскую функцию подчинить управленческой, извлечь из нее какую- либо пользу для решения задач в сфере управления. Этого соблазна не сумел избежать даже князь Владимир.

По настоянию церковных иерархов и в целях усиления борьбы с разбоями князь Владимир за год до принятия Русью христианства ввел смертную казнь, отменив предусмотренную за подобные деяния виру. Однако вскоре он вынужден был вернуться к прежней санкции, мотивируя свое решение тем, что старый порядок приносил ему дополнительный доход: «...ожа вира, то на оружьи и на конях буди», тогда как от смертной казни никакого прока нет.

Объективная необходимость разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную ветви, убедительно доказанная Ш. Монтескьё в XVIII в., проявлялась с начала становления государства в негативных результатах деятельности его органов, сочетающих две, а то и все три ветви власти.

Факторами, сдерживающими желание смердов и иных малоимущих слоев населения прибегать к княжескому или местному суду за защитой нарушенного права, были высокая стоимость судебных пошлин, уроков и иных выплат в пользу князя и отсутствие уверенности, что дело будет решено в пользу истца, даже если закон и правда на его стороне. Проигрыш дела при отсутствии достаточных материальных средств влек серьезные последствия для ответчика: как несостоятельный должник, он подлежал продаже в холопы. Поэтому большая часть населения, будучи недостаточно обеспеченной материально, не спешила обращаться в княжеские суды, пытаясь решить дело «полюбовно» или с помощью общинного суда.

Таким образом, было бы необоснованным позитивно оценивать процесс становления судебной системы в Древней Руси, видеть в нем только положительные стороны и абстрагироваться от ряда его весьма существенных недостатков. Феодальный суд Древней Руси был во многом несовершенен, он был способен разрешать конфликты на началах законности, обоснованности и справедливости не чаще, чем сохранять и даже усиливать противоречия конфликтующих сторон. Несовершенный суд, как и среда, в которой он действовал, не могли обеспечить эффективное правосудие.

Сказанное не означает, что суд вообще не был эффективно действующим институтом, иначе он был бы значительно реформирован или совсем прекратил свое существование уже в период Древнерусского государства. Суд был неэффективным с точки зрения качества правосудия, поскольку не обеспечивал высокий уровень вынесения правосудных и справедливых решений. Однако это был весьма эффективный орган в качестве мощного источника пополнения княжеской казны и действенного средства обращения свободных смердов в холопов. Высокие размеры вир, назначаемые судом за убийство, кражу, иные преступления, сделали весьма полноводным поток дополнительных поступлений в княжескую казну.

Аппарат князя четко следил за тем, чтобы каждый преступник уплатил положенный штраф в пользу князя, даже по своей инициативе стал проводить судебные процессы над правонарушителями, действуя вопреки обычному праву, связывающему начало судебного процесса и ответственность виновного лица с подачей иска потерпевшим. Так, монах Киево-Печерского монастыря Георгий поймал с поличным воров, пытавшихся украсть его книги. Следуя христианскому учению, он простил не очень удачливых воров, отпустив их с миром. Однако о краже стало известно в княжеских кругах и городской управитель по своей инициативе решил судить воров. Суд был прекращен лишь после того, как Григорий отдал управителю свои книги, единственное имущество, которое у него было 1 .

Практика возбуждения по инициативе суда дел по фактам преступных деяний имела настолько широкое распространение, что Псковская судная грамота вынуждена была воспроизвести норму обычного права, признав, что князь лишается следуемой в его пользу пени, если истец откажется от своего иска, предъявленного к вору или разбойнику.

Г. Е. Колоколов считает, что действующая в Древней Руси система, позволяющая потерпевшему и виновному лицу вступать в мировые сделки, приводила к социальной несправедливости, в том числе безнаказанности несостоятельных лиц, не способных уплатить требуемую потерпевшим денежную сумму за обиду . Данное положение является неточным.

Виновное в обиде лицо, если оно не было способно возместить ущерб потерпевшему, не оставалось безнаказанным, а подвергалось судебному преследованию, по результатам которого приговаривалось к уплате штрафа в пользу князя, возмещению вреда потерпевшему и уплате судебных издержек. Тот же, кто не мог уплатить сумм, предписанных судебным решением, подлежал продаже в рабство (в холопы). Поскольку значительная часть населения была малоимущей, за совершенные правонарушения она отвечала личной свободой, переходя по суду из свободного состояния в холопское. Таким образом, суд становился действенным средством реализации основной тенденции средневекового феодализма, выражающейся в постепенном, но неуклонном превращении свободных крестьян в крепостных.

Юшков С. В. Устав кн. Владимира (историко-юридическое исследование) // Юшков С. В. Труды выдающихся юристов. С. 335.

См.: Киево-Печерский патерик. О святом Григории Чудотворце // URL:http://www.drevne.ru/lib/kppaterik_s.htm.

См.: Колоколов Г. Е. Уголовное право: курс лекций. М., 1894-1895. С. 25.

• • Суд, судебная власть: генезис и эволюция
    • Суд, судебная власть: генезис и эволюция - страница 2
    • Суд, судебная власть: генезис и эволюция - страница 3
    • Суд, судебная власть: генезис и эволюция - страница 4
  • Стадии генезиса судебной власти
• • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики
    • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики - страница 2
    • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики - страница 3
    • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики - страница 4
    • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики - страница 5
    • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики - страница 6
    • Судебная власть: понятие, сущностные характеристики - страница 7
• • Судебно-властное отношение: критерии эффективности
    • Судебно-властное отношение: критерии эффективности - страница 2
    • Судебно-властное отношение: критерии эффективности - страница 3
    • Судебно-властное отношение: критерии эффективности - страница 4
    • Судебно-властное отношение: критерии эффективности - страница 5
• Судебные органы в Древнерусском государстве
  • Восстановление нарушенных прав на Руси в период возникновения государственности
  • Судопроизводство в Древнерусском государстве
• Особенности суда в Новгороде и Пскове
  • Судные грамоты Новгорода и Пскова
  • Структура судебных органов в Новгороде и Пскове
• Судебная власть в Московском государстве
  • Развитие судебного законодательства в XIV-XVI вв.
  • Соборное Уложение 1649 г.
• Система судебных органов в Московском государстве
  • Боярская дума и Расправная Палата
  • Приказы
  • Церковный суд
  • Вотчинные суды
  • Участие населения в суде
• Судебный процесс в Московском государстве
  • Организация судопроизводства и подсудность
  • Розыск
  • Исполнение судебных решений
• Судебные органы Российской империи в XVIII - первой половине XIX в.
  • Принципы организации судебной системы в России в конце XVII - первой половине XVIII в.
  • Высшие судебные учреждения
  • Центральные судебные учреждения
  • Местные судебные учреждения
  • Изменения в судебной системе во второй четверти XVIII в.
    • Изменения в судебной системе во второй четверти XVIII в. - страница 2
• Развитие судебной системы во второй половине XVIII - начале XIX в.
  • Судебная реформа Екатерины II
  • Изменения в судебной системе в 1796-1800 гг.
  • Судебные преобразования в первой половине XIX в.
• Судебный процесс в XVIII - первой половине XIX в.
  • Гражданское судопроизводство
    • Гражданское судопроизводство в XVIII - первой половине XIX в. - страница 2
    • Гражданское судопроизводство в XVIII - первой половине XIX в. - страница 3
    • Гражданское судопроизводство в XVIII - первой половине XIX в. - страница 4
    • Гражданское судопроизводство в XVIII - первой половине XIX в. - страница 5
  • Уголовный процесс в XVIII - первой половине XIX в.
• Великая судебная реформа в 60-х годах XIX в.
  • Проекты реформы суда
  • Судоустройство в Российской империи по законам 1864 г.
  • Институт судей
• Специальные суды в России второй половины XIX - начала XX в.
  • Крестьянские суды
  • Коммерческие суды
  • Военные суды
  • Церковный суд
• Развитие гражданского судопроизводства в России
  • Реформирование гражданского процесса в общих судах
  • Гражданский процесс в специальных судах
  • Исполнительное производство по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г.
    • Исполнительное производство по Уставу гражданского судопроизводства 1864 г. - страница 2
• Развитие уголовного процесса в России во второй половине XIX в.
  • Уголовное судопроизводство
  • Устройство суда присяжных
  • Судопроизводство с участием присяжных заседателей
• Судебная система России в начале XX в.
  • Совершенствование законодательства в начале XX в., новые организационные формы правосудия
  • Разработка нового Уголовного уложения
  • Положение о военно-полевых судах
  • Попытка восстановления института мировых судей
  • Воссоздание военно-полевых судов
  • Российский суд в феврале-октябре 1917 г.
• Реформирование судебной системы после Октября 1917 г.
  • Создание основ советского права
  • Ликвидация старой системы судопроизводства и создание новой
  • Стихийное возникновение революционных судов
  • Декрет о суде № 1
  • Декрет о суде № 2
  • Декрет о суде № 3
• Развитие советского права в период Гражданской войны
  • Общие тенденции в становлении советского права
  • Уголовное право в период Гражданской войны
• Судебная система Советского государства в 1920-1930-е годы
  • Судебная реформа 1922 г.
  • Судейские кадры
  • Специальные сессии суда
  • Губернские суды
  • Создание советской прокуратуры
  • Становление советской адвокатуры
• Развитие советского права в 1920-1930-е годы
  • Уголовный кодекс РСФСР 1922 г.
  • Процессуальное право
  • Гражданский процессуальный кодекс РСФСР
  • Развитие судебной системы в 1920-1930-е годы
  • Уголовное право и уголовный процесс в период репрессий
• Судебные органы СССР в период Великой Отечественной войны
  • Советское право в период Великой Отечественной войны
  • Расширение подсудности и укрепление системы военных трибуналов
  • Развитие судебного права в годы войны
  • Судебное управление в годы войны
• Судебная система в СССР во второй половине 1940-х - конце 1980-х годов
  • Развитие советского права
  • Кодификация советского законодательства
  • Перестройка судебной системы
  • Развитие правовой системы в период перестройки
• Конституционные основы судебной власти в Российской Федерации
  • Институт судебной власти в постсоветской России
    • Институт судебной власти в постсоветской России - страница 2
    • Институт судебной власти в постсоветской России - страница 3
  • Развитие законодательства Российской Федерации о судебной системе
  • Реформа принудительного исполнения 1997 г.
  • Ход судебной реформы России в 2002-2006 гг.
    • Ход судебной реформы России в 2002-2006 гг. - страница 2
    • Ход судебной реформы России в 2002-2006 гг. - страница 3
    • Ход судебной реформы России в 2002-2006 гг. - страница 4

Судебно-властное отношение: критерии эффективности - страница 5

Представляется, что понятие «эффективность» правосудия, а тем более ее критерии должны конструироваться исходя из задач, определенных законом о судебной власти. Как правило, закон возлагает на судебную систему задачу разрешения социальных конфликтов. Задачи такого рода разрешаются судами при рассмотрении ими конкретных дел.

При этом нельзя забывать, что помимо их рассмотрения на судебную власть как на особую форму социальных отношений возложены и иные задачи, а следовательно, перед судебной властью поставлены и иные цели. К их достижению направлена не только деятельность судов, рассматривающих конкретные дела, но и всего государственного механизма, многих других правовых и социальных институтов.

Поэтому при определении рассматриваемого понятия необходимо различать эффективность правосудия в узком его понимании, когда речь идет о выпал нении судами задач по рассмотрению и разрешению конкретных дел, и о понятии эффективности правосудия в широком смысле понимания данного термина, когда речь заходит о вкладе судебной власти в достижение целей государства в целом.

Анализ трудов российских авторов свидетельствует, что исследование эффективности правосудия в широком его значении, к сожалению, им представляются весьма малопродуктивным занятием. В основной массе они считают, что при современном развитии науки невозможно измерить вклад судебных систем в достижение глобальных целей государства. При этом обычно ссылаются на высказывание Ф. Энгельса о том, что в науке об обществе царит такое многообразие взаимоотношений и причинных связей, что не только каждый отдельный вопрос поднимает огромное множество новых вопросов, но и каждый отдельный вопрос может быть решен в большинстве случаев только по частям, путем ряда исследований, которые часто требуют столетий.

Поскольку в механизме государства рассматривается судебная власть в целом, а не деятельность какой-то отдельно взятой судебной системы, тем более одного конкретного суда (группы судов), то в настоящем пособии рассматриваются проблемы как эффективности судебной власти в целом, так и таких связанных с ней установлений. как судебная система, ее базовый элемент суд.

Поскольку анализ эффективности работы конкретных государственных учреждений находится за пределами вопросов, затрагиваемых в данном учебном пособии, остановимся лишь на тех аспектах проблемы, правильное разрешение которых позволит выбрать верный курс в понимании эффективности судебной власти в целом.

Приступая к решению этой задачи на базе системного анализа, прежде всего отмстим, что в понятие входят следующие элементы:

• задачи правосудия;
• деятельность судов по их достижению;
• результаты этой деятельности.

Причем достижение результатов правосудия связано не только с деятельностью судов (судей). В этой деятельности принимают участие стороны (истец, ответчик в гражданском судопроизводстве; прокурор и адвокат - в уголовном; заявитель и государство - в конституционном и административном). В то же время в основе правосудия лежит не их деятельность, а деятельность именно суда (судьи) как центральной фигуры судопроизводства.

Власть - форма взаимоотношений между людьми. Она многолика судебная власть государства не более чем одно из уникальных ее проявлений. Судебно-властные правоотношения на заре человеческой цивилизации зародились наряду с другими пилами властных, в том числе и государственно-властных, отношений, в рамках естественного отбора выдержали с ними жесткую конкуренцию, весьма распространены в наши дни, чем уже доказали свою эффективность.

Вместе с тем конкуренция эта весьма далека от завершения, если вообще есть смысл говорить о перспективах завершения селекции взаимоотношений между людьми. История неопровержимо свидетельствует, что удельный вес судебно-властных правоотношений, вместе с этим и реальная власть судов, роль правосудия в разрешении социальных конфликтов - величины суть переменные. В этой связи анализ критериев эффективности правосудия как одного из основных направлений государственной деятельности следует начать с уяснения места и рати судебно-властных правоотношений в конкретном государстве.

Основным предназначением судебной власти в целом, ее носителя суда является разрешение конфликтных ситуаций в обществе. Разрешение конфликтов органами судебной власти может осуществляться в различных как видах, так и формах. Более того, способы и методы достижения целей, стоящих перед органами судебной власти, могут быть весьма далеки от традиционно признанного правосудия. Тем не менее, если стороны в конфликте сделали выбор в пользу судебного способа его разрешения, то в интересах государства в целом, судебной власти в частности обеспечить максимально возможное в каждом конкретном случае восстановление нарушенных прав всех участников процесса.

Подводя итоги главы, сделаем следующие выводы.

Основой функционирования судебной власти, судебной системы является взаимодействие ее компонентов, которое проявляется в судебно-властных отношениях.

Судебно-властные отношения - это общественные отношения, возникающие в процессе реализации судами в установленных законом случаях и в установленной законом форме государственной власти при разрешения конфликтов, возникающих в процессе взаимодействия между субъектами права

Признаками судебно-властных отношений являются следующие:

1. возникают в процессе реализации органами судебной власти (судами, судьями) своих функций;
2. имеют в качестве обязательного субъекта судебную власть - один (или сразу несколько) ее носителей - органов судебной власти - суд, суды, судью, судей;
3. всегда публичны, поскольку все виды судопроизводства осуществляются только от имени государства;
4. являются отношениями власти и подчинения, а потому характеризуются юридическим неравенством суда и сторон, участвующих в деле;
5. их цель - разрешение конфликтов путем применения судами, судьями норм права;
6. отличаются особой процессуальной формой;
7. характеризуются специфическим правовым режимом обеспечения законности и правовой защиты.

Без наличия судебно-властных отношений невозможно осуществление правосудия. Можно выделить комплекс основных сущностных характеристик правосудия.

1. Разрешение социальных конфликтов осуществляется специально на то уполномоченными органами государственной власти - судами (судьями, судебными составами).
2. Социальные конфликты разрешаются на основе норм права (как материального, так и процессуального).
3. От несудебных форм судебную отличает то, что государство в данном случае соглашается на максимально полное удовлетворение потребности каждой из сторон - обосновать перед самостоятельным, независимым и поведенчески предсказуемым судом (судьей) правильность избранной ею позиции.
4. Государство в лице суда (судьи) самостоятельно и публично принимает общеобязательное решение в споре обратившихся к нему за помощью сторон.
5. Государство, осуществляя правосудие, гарантирует сторонам в споре, а равно всему обществу исполнение судебного решения.
6. Судебный способ разрешения социальных конфликтов позволяет сторонам избежать неоправданного применения силы и самоуправства.
7. Наличие суда экономически выгодно сторонам, поскольку в этом случае расходы по разрешению конфликта в значительной степени распределяются между всеми членами общества.

Осуществление правосудия в обществе должно быть эффективным. Ясно, что критерии эффективности правосудия динамичны во времени и разнообразны в пространстве. Тем не менее, можно выделить следующие критерии эффективности правосудия.

• Судебно-властные отношения эффективны уже потому, что, несмотря на присущий им комплекс недостатков, в разрешении определенного рода конфликтов альтернативы им нет. Суд эффективен тогда, когда неэффективны иные методы разрешения конфликтов. Суд гарантирует достижение тех целей, достижение которых иными методами заведомо невозможно.
• Считается, что суд - дорог. Данное суждение неверно, ибо судебные процедуры в конечном итоге гораздо дешевле иных форм разрешения конфликтов. Суд эффективен потому, что он приемлем тогда когда иным путем определить цену иска невозможно, например, при взыскании в пользу потерпевших сумм компенсации морального вреда при убийстве.
• Суд эффективен потому, что принимаемые им решения отвечают социальным ожиданиям.
• Суд эффективен потому, что он уводит конфликт из повседневной реальности в сферу апробированных временем таких стабильных социальных постулатов, как право.
• Суд эффективен потому, что при необходимости он в состоянии дополнить право нормами морали, нравственности, обосновать необходимость данного дополнения, убедить в этом стороны и общество.
• Суд эффективен потому, что в отличие от других органов в состоянии оперировать комплексом таких категорий, как законность, обоснованность и справедливость.
• Суд эффективен потому, что данная инстанция - последняя.

Страницы: 1 2 3 4 5

Введение

Вероятность целостного мыслительного акта существует только в том случае, когда мы исходим от четко дефинированных понятий. Необходимо определится с термином "правосудие", ведь в противном случае мы рискуем не продвинуться в исследовании. В отечественной юриспруденции общепризнано понимание правосудия как деятельности судебных органов (узкий подход).

В связи с наличием очевидных предпосылок к постановке вопроса о более широком понимании правосудия, как понятия синтезирующего и процессуальную деятельность, и правовую идеологию, и, что немаловажно, философию права, возникает выбор между узким и широким пониманием правосудия.

Эффективность правосудия и судебная система

С одной вроде бы и нет смысла подвергать критике узкий подход, ведь он удобен. Презюмируется тождественность деятельности судебных органов и правосудия. Это позволяет сместить акцент исследования со слова "правосудие" на слово "система", то есть анализу должны быть подвергнуты не собственно плоды деятельности судей, а первую очередь методы по организации судебной деятельности, т.е. задача настоящего исследования сводиться к анализу внутренней механики судебной системы.

Но если посмотреть на вопрос с другой стороны, то можно увидеть, что при концентрации на узком понимании термина "правосудие", то есть только на деятельности судебных органов, создается опасность пройти мимо тех эпохальных изменений, которые происходят с современным обществом и неизбежно довложены в более широкое понимание правосудия. Надо отметить, что официальная теория права не в состоянии дать картину ближайшего будущего, напротив, при нарастании диссонанса между реальными процессами и теорией права, возникает ситуация когда происходит искаженное видение реальности, а, выбранная на основе имеющихся теоретических представлений стратегия, ошибочна.

Получатся, что надо сделать выбор - либо остаться в рамках узкого понимания и встать на путь порождения мелких ситуативных решений, которые могут, как дополнять, так и отменять друг друга, либо действовать, будучи вооруженным целостным теоретическим видением происходящего развития права.

Основные подходы к судебной системе

Несложно заметить, что эволюция отечественной правовой системы подчинена первому сценарию. Это можно проследить как на деятельности законодателя кромсающего новые законы, и деятельности Верховного Суда РФ (далее ВС РФ), отдающего предпочтение мелким ситуативным регламентациям с избеганием общих правовых формул. Да и в целом весь невыразительный стиль судебный реформы, есть ничто иное, как следствие негармоничности современных представлений о праве. Человечество приближается к эпохи тотальной правовой регламентации, что неизбежно повлечет переформатирование понимания функций государственной власти, ревизии теории разделения властей, с размыванием традиционного толкования сущности судебной и законодательной властей, и далее изменение образа самой юриспруденции.

Очевидно, что узкий подход может быть вложен (поглощен) более широким и развернутым толкованием термина «правосудие» и прямого конфликта между этими двумя подходами нет. Задача заключается в том, что бы правильно наложить отрезок (узкое толкование) на вектор (широкое толкование). При наличии и очевидности глобальной концепции эволюции правосудия имеется возможность корректировать каждое частное решение, в том числе и организационные решения по выстраиванию архитектуры судебной деятельности. В этом случае мерилом эффективности судебной деятельности является темп продвижения общества в направлении начерченным вменяемой теорией права.

При подобной постановке вопроса, снимается конкуренция между широким и узким пониманием правосудия, поскольку они встраиваются в разные уровни правовой реальности, а соответственно снимается необходимость отрицать опыт и знания, наработанные в рамках каждого из подходов. Для того чтобы это осуществить необходимо определится с широким толкованием - создать вектор.

В рамках настоящей работы сложно ответить на вопрос о сущности права, тем более, что русский язык характеризуется излишним обилием смыслов данного слова, что только затрудняет изложение. Однако дефиницию права дать следует. Итак, право - это задача по именованию человеческого бытия. Это достигается посредством формулирования понятий, принципов, правовых позиций, и их закрепление в общеизвестных текстах (правовые нормы). В результате чего возможно создание виртуального образа человеческой жизни, который обладает приоритетом (становится первичным) над фактической жизнью. Надо отметить, что смысл этой деятельности однозначно не предмет юриспруденции и может быть определен как установление первичности слова.

По сути, вся история права есть ничто иное, как создание очагов этой надфактической реальности с установлением ее приоритета над реальным бытием людей и их последующего разрастания. Несмотря на то, что создание правовых норм отнесено к компетенции законодателя, следует признать, что мотором процесса разрастания правовой регламентации является судебная деятельность. Во-первых, в процессе судопроизводства выявляются проблемные места, требующие дополнительной регламентации (пересмотра старой), то есть создается мотивация по интенсификации деятельности законодателя. Во-вторых, сами судебные акты, моделируют более мелкие нормы, которые не могут быть порождены законодательной механикой, а потому являются именно той степенью детализации, которая как раз и необходима для того, чтобы оцифровать реальность (дать имя всему).

Местоположением мотора, происходящего становления правовой реальности (судебная деятельность) и объясняется то особенное значение, которое в настоящий период отводится судебной процедуре, судебной системе, судейскому статусу. В отсутствие целостной непротиворечивой правовой теории правотворческая деятельность суда всячески игнорируется, что мешает самому судебному механизму работать на полную мощность. Поскольку невозможно выстраивание правовых институтов в соответствии с главной ролью суда - правотворческой.

Условием деятельности суда, т.е. конкретного судебного разбирательства, является наличие первоначального конфликта. Получается, что развитие права исходит от методологии конфликта. Иной причины по переводу фактической реальности в правовую сейчас не существует.

При отсутствии каких-либо альтернатив восхождению человеческого общества к праву кроме как через обнаружение конфликта и его перевода через судебную механику в правовые категории, следует прийти к выводу, что интенсивность этих конфликтов и их прокачивание через судебную систему и есть главный и основной путь. Следовательно, для более быстрого и качественного роста права, желательно нарастание внутренних конфликтов, конечно же, при последующем их переводе на язык юриспруденции.

Под правосудием следует понимать качественную трансформацию общественных конфликтов, которые, будучи переведены на язык правовых понятий, по сути, переводятся в иной сегмент создаваемой реальности (правовая реальность), где сам спор замыкается в ее пределах и уже при любом развитии событий не может повлечь каких-либо разрушительных воздействий для общества. Таким образом, правосудие это механика по строительству правовой реальности, эффективность этой механики зависит от множества факторов, в том числе и от институализированных образований (судебная система).

Задачей генезиса права является полная оцифровка (именование) социальной реальности в ее бесконечном многообразии, осуществленное посредством правосудия, с целью установления тотального, а не фрагментарного, как это имеет место сейчас, приоритета этой смоделированной (высказанной) правовой реальности над фактической жизнью. Теория права должна не только видеть этот процесс, но и выстраивать общественные институты в наиболее благоприятном движении по указанному вектору.

Итак, правосудие - это процесс перевода фактической реальности в правовую. Мотором этого процесса является социальный конфликт. Возрастание количества конфликтных ситуаций подстегивается постепенным разрастанием правовой регламентации и передачей дополнительных (новых) сегментов в компетенцию судов. Получается, что суд это далеко не сущность права, но сегодня это важное звено в восхождении к праву. Главное значение суда как строителя правовой реальности заключается в его обязанности создавать правовые нормы. Суд надстоит над всеми ведомствами, фактически споря с законодателем.

Именно в этом и есть сущность суда. Соответственно, если мы анализируем механику по раскрытию этой работы (судебная система) то необходимо в каждый период времени соотносить ее с соответствием тем задачам, ради которых она и порождена. Следует отметить, что в настоящий момент имеет место неопределенность в отношении теории права, что влечет неопределенность в оценках судебной системы. Отсутствие рационального обоснования роли и места судебной процедуры в современном обществе, привело к уходу в область ощущений, и привело к ситуации, когда средство (судебная процедура) подменило цель (генезис права). Большая часть современных исследований исходят из неверной методологической посылки, согласно которой критерий по оценке качества, как правосудия, так и структуры ее определяющий (судебная система) в ней же и замкнут, то есть презюмируется тождественность явления самому себе.

Спор с законодателем - это некоторое упрощение, поскольку традиционно понимаемая у нас деятельность законодателя носит слишком общий характер, и недостаточна для того чтобы дать имя всему. Суд, создавая правовые нормы, по сути заполняет пустоты, что не только не может осознаваться с масштаба «создателей кодифицированных актов», но и не вступает в прямое противоречие с деятельностью законодателя. Для того чтобы создать целостный подход необходимо в дальнейшем проработать концепцию «неполноценного законодателя», поскольку каждая правовая система, может быть оценена в той мере в какой она использует судебное правотворчество. Прецедент же представляет удачный механизм по официальной встраиваемости результатов судебного законодательствования в правовую ткань. Однако этот механизм может быть разный.

Негативным примером следствий этой методологии является неспособность современной российской судебной системы выстроить деятельность по подготовке кадров. Не затрагивая множество проблем в работе экзаменационных комиссий и квалификационных коллегий, отмечу, что центральным пороком этой механики является оценка действующего судейского корпуса как основного критерия, в то время как на повестке дня стоит задача превзойти этот уровень. Однако сама судебная система сконструирована таким образом, что внешнее воздействие минимально, а наполнение квалификационных коллегий и экзаменационных комиссий действующими судьями, делает невозможным перешагнуть все те стереотипы, ради отказа от которых и была заявлена судебная реформа.

Получается, что все, на что способна судебная система постсоветской России это клонировать саму себя. И еще вопрос - не с ухудшающимся ли качеством?

Если сегодня судебная система находится в эпицентре правового генезиса, то соответственно на первый план выходит ее адекватность вызовам времени. Можно вывести требования к судебной системе:

1) Запас прочности, наличие эластичности - способность поглощать и перерабатывать все большое количество социальных конфликтов;

2) Своевременность - способность оперативно переводить социальные конфликты в обезличенные правовые нормы;

3) Быть субъектом реальности - быть реально работающим звеном по переводу устоявшейся судебной практики в норму права, что подразумевает выход за традиционное понимание систематизации судебной практики.

Предполагается адекватность правовой доктрины для того, чтобы непротиворечиво воспринимать плоды судебной деятельности как закон.

Здесь следует прийти к выводу, что период времени, а соответственно и иных ресурсов судебной системы, затраченных на рассмотрение конкретного дела прямо связан с перспективностью этого спора дать новый материал для строительства правовых норм. Следовательно, вопрос исследования фактических обстоятельств конкретного дела не может быть сущностью судопроизводства. Советская правовая доктрина поставила вопросы всесторонности полноты и объективности исследования обстоятельств дела на первое место (учение о материальной истине), тем самым, задав неверный вектор всем последующим юридическим исследованиям. Неприятие законодательной сущности судебной деятельности является той основной причиной, по которой не могут найти массового применения различные варианты сокращенного судебного разбирательства (без исследования доказательств), а сама идея процессуальной истины крайне далека от установок в соответствии с которыми действуют судьи.

Сущность современной судебной системы

Остается открытым вопрос о пределах судебной системы, либо она выдает законченные правовые позиции, тогда необходимо наличие механизмов аналогичных прецеденту, либо она выполняет первичную черновую работу и передает плода своей деятельности иному звену, официально не входящему в структуру судебных органов. Представляется, что с учетом фактической включенности системы СОЮ в исполнительную власть, представляется наиболее целесообразным моделировать специальное звено, которое и будет осуществлять перевод судоговорения в правовые нормы.

Способы достижения указанных требований в каждый конкретный исторический период вводят дополнительные задачи, но все они будут задачами второго плана. Например, растиражированная проблема с внедрением состязательных начал в судопроизводство представляет собою метод по максимальной аккумуляции энергии участников процесса. Активность сторон в судебном заседании представляет собою деятельность по формированию «кирпичиков» выстраиваемой правовой реальности. Ведь чем выше процессуальная активность сторон, тем больше сложных вопросов будет поставлено перед судом, а, следовательно, будут выявлены новые жизненные ситуации, требующие законодательных заплаток.

Надо отметить, что возникновение указанных коллизий хотя и связано с поиском личной выгоды, но в своей основе направлено на констатацию пробелов, либо неточностей в законодательной регламентации (публичный интерес). Поэтому от суда требуется если не смоделировать правовую норму, то уж как минимум инициировать процедуру судебного законодательства. Таким образом, активность сторон представляет собою деятельность по выявлению пустот в правовой реальности, с целью их скорейшего заполнения посредством правотворческой деятельности судьи. В этом смысле состязательность представляет собою один из методов устранения пробелов в ежесекундно достраиваемой ткани тотальной правовой регламентации. Поскольку это метод, то целесообразность его использования основывается на его сопоставлении с другими методами.

Следует отметить, что сам по себе механизм обжалования, хотя и завязан на инициативу сторон, во многом направлен на наиболее широкое использование потенциала судебной системы по законодательному строительству. Инициатива сторон выступает всего лишь источником энергии по приведению в действие судебной механики. Обжалование как процессуальный институт предполагает инстанционность судебной системы. Инстанционность судебной системы является условием для аккумулирования интеллектуальных усилий людей работающих в судебной системе по созиданию правовых норм. Судебная ошибка это не более чем идеологическая формула, замыкающая энергию людей на судебный механизм, а успех (получение желательных для себя результатов) является ничем иным как следствием возросшей нормативной базы, непротиворечиво включившей конкретную жизненную ситуацию в правовую реальность. Соответственно неуспех (отказ) является признанием непригодности конкретного правового спора, для того чтобы расширить правовую регламентацию и достаточности имеющегося нормативного массива для настоящих конфликтов.

Обжалование не является единственным механизмом по запуску процедуры судебного законодательства. Большие перспективы имеет институт процессуального запроса, проходящий стадию становления в системе арбитражных судов. Этот метод крайне перспективен, поскольку более отвечает критерию своевременности, в сравнении с институтом обжалования. Принципом состязательности является понимание пределов допустимой процессуальной активности суда. Поскольку ничего сущностного в самой судебной процедуре нет, ведь как было установлено выше - это всего лишь наиболее удобная механика в восхождении к праву, то и принцип состязательности не может рассматриваться как самоцель. Представляется уместным исходить из комплексного сочетания указанных методов.

Более того, с учетом указанной задачи права - как создания параллельной реальности, основанной на взаимосвязанных правовых понятиях и принципах, первостепенное значение имеет не конкретное решение, а то, чтобы сама судебная деятельность осуществлялась. Ведь активность сторон выступает ничем иным как источником энергии (топливом) для проворачивания судебной машины.

правосудие судебная система

Заключение

Итак, первостепенное значение имеет то, чтобы результаты судебного правотворчества не «канули в лету», а были систематизированы и встроены в гипертекст правовой реальности. Другое дело, что для того чтобы люди шли в суд необходима привлекательность этого способа разрешения конфликта. Здесь уместно использование таких слов как «справедливость» и «истина», которые, по сути, правовыми категориями не являются, поскольку не могут быть сведены к четкой дефиниции. Однако наличие этих терминов и их эксплуатация в правовой доктрине представляется целесообразным. Неготовность конкретного общества оперировать четкими правовыми понятиями является критерием, обуславливающим степень насыщенности национального правовой доктрины указанными выражениями.

Список литературы

1. Кибальник А.Г., Соломоненко И.Г. Преступления против мира и безопасности человечества / Под науч. ред. А.В. Наумова. СПб., 2008.

2. Лукашук И.И., Наумов А.В. Международное уголовное право. М., 2009.

3. Международное право в документах / Сост.: Н.Т. Блатова, Г.М. Мелков. М., 2007.

4. Панов В.П. Сотрудничество государств в борьбе с международными преступлениями. М., 2007.

5. Панов В.П. Международное уголовное право. М., 2007.

6. Сухарев Д.Л. Нападение на лиц и учреждения, пользующиеся международной защитой. Ставрополь, 2008.

7. Трайнин А.Н. Защита мира и уголовный закон. М., 2009.

8. Алексеева Л.Б., Вицин С.Е., Куцова Э.Ф., Михайловская И.Б. Суд присяжных: Пособие для судей. М., 2007.

9. Верин В.П., Крючкова Е.Б., Пашин С.А. и др. Суд присяжных: Научно-практический сборник. М., 2008.

10. Золотых В.В. Постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями. М., 2007.

11. Михайловская Т. Рассмотрение уголовных дел с участием присяжных заседателей // Законность. 2009. № 3.

12. Научно-практическое пособие по применению УПК РФ / Под ред. В.М. Лебедева. М.: Норма, 2009.

13. Немытина М.В. Российский суд присяжных. М., 2009.

14. Рассмотрение дел судом присяжных: Научно-практическое пособие / Отв. ред. В.М. Лебедев. М., 2008.