Царь-взрыв: День рождения самого мощного взрыва доядерной эпохи. Неядерная катастрофа в галифаксе Самый мощный взрыв на корабле
Шестого декабря 1917 года в гавани канадского Галифакса произошел взрыв, который считают мощнейшим взрывом доядерной эпохи. Шла Первая мировая, но катастрофа произошла вдали от полей сражений Европы, хотя взрывчатку везли именно туда. Только по официальной информации в результате взрыва в Галифаксе погибло 1963 человека. Кто же виноват в трагедии?
Кроме погибших, чьи тела были найдены, пропало без вести (то есть просто разнесено "на атомы" и сгорело бесследно) в результате взрыва в Галифаксе около двух тысяч человек, около 1600 строений было стерто с лица земли. 12 тысяч зданий в результате взрыва в Галифаксе было сильно повреждено. В трех городских школах Галифакса из 500 учеников выжило всего 11. Северная часть города Галифакс, район Ричмонд, практически полностью был стерт с лица земли. Общий материальный ущерб от взрыва в Галифаксе составил 35 миллионов (еще "тех"!) канадских долларов.
Приблизительно девять тысяч человек получили тяжкие ранения, 400 лишились зрения. Всего один взрыв в Галифаксе - и планета в шоке… Конечно, в 1945 году эту трагедию превзошли атомные взрывы в Хиросиме и Нагасаки, но там были, что ни говори, "плановые" бомбежки, устроенные самим человеком. Взрыв же в Галифаксе устроила исключительно людская безалаберность, без всякого плана.
В 2003 году в Голливуде сняли блокбастер о взрыве в Галифаксе, который принес невиданные в начале XX века одномоментные разрушения и жертвы. В фильме "Разрушенный город", фигурируют некие немецкие шпионы (все-таки с Германией в 1917 году шла война), которые якобы и устроили страшную диверсию.
Но серьезные историки на Западе считают, что главным "диверсантом" в Галифаксе 6 декабря 1917 года была преступная небрежность и, говоря по-русски, "пофигизм" должностных лиц. В англоязычных текстах про взрыв в Галифаксе применительно к его персонажам чаще всего употребляется слово cowardice - малодушие, трусость… В истории Канады даже специальный термин есть по этому поводу - Halifax Explosion.
Французский военный транспорт "Монблан", загруженный практически одной взрывчаткой (тротилом, пироксилином, бензолом и пикриновой кислотой), пришел в Галифакс из Нью-Йорка, чтобы подождать формирования очередного конвоя через Атлантику. Судно должно было идти в Бордо. Около 7 часов утра 6 декабря "Монблан", после бессонной для экипажа ночи на внешнем рейде, начал заходить в порт.
И в это же время из порта начал выходить норвежский пароход "Имо". Когда суда сблизились, оба капитана, невыспавшиеся и уставшие, стали совершать суетливые, бестолковые и потому рискованные маневры. Казалось бы - чего уж там, ситуация простейшая, расхождение противоположными курсами, с такой задачкой любой гардемарин или юнга справится. Но поди ж ты - опытные капитаны вдруг синхронно растерялись.
И в результате "Имо" жестко протаранил "Монблан" в правый борт. Как гласят исторические первоисточники, переведенные на русский язык, при этом было разбито несколько бочек, и огнеопасный бензол разлился по палубам "Монблана". Еще более растерявшийся капитан "Имо", пробивший борт французского сухогруза, тут же дал своей машине задний ход, высвободился из пробоины и срочно начал "убегать" восвояси. Нарушив при этом морской закон - помогать терпящему бедствие.
При расцеплении судов трение металла о металл вызвало сноп искр, от которых вспыхнул растекшийся бензол и начался жуткий пожар на "Монблане". Кстати, норвежцам от трагедии убежать так и не удалось - почти все погибли, такой силы был взрыв протараненного ими парохода.
Как знать, может быть, если бы и французская команда начала тут же бороться за живучесть и начала борьбу с огнем на борту, то и самой страшной "неядерной" катастрофы в мире начала XX века и не было бы. Но капитан Ле Медек спешно дал команду покинуть судно. Хотя, как отмечают канадские первоисточники, французский экипаж, около 40 человек, и так без всякой команды уже спускал шлюпки. К чести капитана, он все-таки покинул борт последним, как и полагается морякам.
И моряки с "Монблана" вполне благополучно добрались до берега, при этом бросив смертельно опасный груз на произвол судьбы. И многие из них стались живы, в том числе и капитан! А брошенный моряками горящий "Монблан" начал дрейфовать в сторону берега - и в итоге навалился носом на деревянный пирс на берегу. Кстати, еще нюанс: лишь капитан знал, что он загружает на борт в Нью-Йорке, упакованное в деревянные ящики и разлитое в железные бочки без маркировки….
Горящий пароход - зрелище редкое, и все припортовое население, естественно, прильнуло к окнам в надежде получше рассмотреть катастрофу. Многие бросились на набережную - такое зрелище как же можно пропустить! В наше время интернет переполнился бы кучей роликов - видно с берега было хорошо.
И тут, менее, чем через пару часов посте столкновения с "Имо", напичканный взрывчаткой "Монблан" рванул! Историки лишь потом, лишь после Второй мировой, как-то раскопали накладные, по которым загружался французский "Монблан" в Нью-Йорке. В них в общей сложности числилось около четырех тысяч тонн взрывчатки, в том числе и тротила. Короче, неатомная бомба в четыре килотонны! Мир в то время такого еще не видел…
100-килограммовый кусок шпангоута "Монблана" был найден в лесу в 19 километрах (!) от эпицентра взрыва. Массовые пожары не могли потушить несколько дней. По злому капризу судьбы, именно в этот день в Галифаксе упала температура и началась метель со снежными зарядами, и многие раненые под обломками зданий просто замерзли…
А закончилось все еще более сногсшибательно. Уже 13 декабря 1917 году в здании городского суда Галифакса (одном из немногих уцелевших) началось разбирательство по делу о взрыве в Галифаксе. Через полтора месяца виновными во взрыве в Галифаксе были признаны французский капитан Ле Медэк и местный лоцман Маккей, которые были арестованы. И что вы думаете - через год с небольшим, после рассмотрения дела Верховным судом Канады, оба они были освобождены подчистую, и им вернули лицензии судоводителей. Победно для Антанты закончилась Первая мировая, и по-видимому, всем было неохота копаться в "нефронтовых" трагедиях.
Капитан Ле Медек продолжал служить в своей морской фирме до 1922 года. А в 1931 году, в связи с выходом на пенсию, был награжден орденом Почетного легиона. Что интересно, в снятом через 90 лет фильме об этой трагедии капитан предстает чуть ли не самым отважным героем…
Менее "сказочно" закончился путь судов, фигурировавших во взрыве в Галифаксе. "Монблан", естественно, разнесло кусочки. А вот норвежский пароход "Имо", не успевший "убежать" далеко, взрывной волной был выброшен на мель, большая часть команды погибла. Через год его его сняли с мели, отремонтировали и переименовали в "Гивернорен". Но уже в 1921 году он во время рейса в Антарктику наскочил на камни и затонул…
Ну и напоследок о том, как хранится память о взрыве в Галифаксе на Западе - в частности, о фильме "Разрушенный город", который в телеверсии стал сериалом. Создатели удостоились похвалы за искусное использование спецэффектов для воссоздания момента взрыва и распространяющийся ударной волны.
Но почти сразу же после выхода на экраны этого блокбастера, задуманного как "почти документальный", но с актерами, потомки жертв взрыва и профессиональные историки официально возразили против искажений и многочисленных фальсификаций исторических событий. Например, возмущались добавлением в сюжет заговора, показывающего немецких шпионов - а ведь немцы занимались шпионажем где угодно в Северной Америке, но только не в Галифаксе.
6 декабря 1917 года в канадском порту Галифакса в результате столкновения груженого взрывчаткой французского военного корабля «Монблан» с норвежским судном «Имо» прогремел мощный взрыв. 1963 человека погибли, 2000 человек пропали без вести, 9000 человек получили серьёзные увечья, в том числе 400 человек ослепли.
Хроника событий
25 ноября 1917 года «Монблан» загружался в порту Нью-Йорка. В общей сложности на судно погрузили более 2500 тонн различных боеприпасов. Путь предстоял долгий, груз предназначался Франции; требовались особые, деликатные условия перевозки и обеспечение безопасности.
Галифакс был промежуточным пунктом, и вечером 5 декабря судно подошло к внешнему рейду, после чего на его борт отправился офицер связи. Осмотрев пароход, тот доложил капитану, что войти в гавань можно будет на рассвете, ориентировочно в 7:15 утра.
В это же время в порту Галифакса находилось другое грузовое судно - «Имо», готовое выйти в море. По размерам оно было значительно больше Монблана. Его капитан планировал отчалить на три часа раньше, однако из-за задержки в погрузке угля выход пришлось отложить до утра.
В 7 часов утра «Монблан» стал заходить в порт, а «Имо» - выходить из него. Когда суда сблизились, капитаны попытались избежать столкновения. Однако ошибка капитана «Имо» привела к тому, что судно протаранило правый борт «Монблана», разворотив бочки с бензолом. Дав задний ход, капитан «Имо» высвободился из пробоины, а при возникшем трении метала о металл бензол вспыхнул, возник пожар.
Экипаж «Монблана» благополучно эвакуировался на берег, оставив опасный груз дрейфовать неподалеку от берега. Капитан, как и его коллега на «Имо» оказался тем еще «молодцом». Он не потрудился направить судно в открытое море, поставив машину на полный ход, хотя такая возможность была. Горящее судно начало приближаться к берегу и наткнулось носом на деревянный пирс.
У капитана крейсера «Хайфлайер», находившегося неподалёку, возникла идея оттащить горящий пароход подальше, но о реальной опасности, которую представлял груз «Монблана», на крейсере знать не могли.
Население Галифакса высыпало на набережную, чтобы лучше рассмотреть пожар. В 9:06 прогремел взрыв невероятной силы.
Разрушения и жертвы
О силе взрыва можно судить по найденным обломкам. Например, кусок шпангоута парохода обнаружили в 12 милях от эпицентра катастрофы - это почти 20 км. Весившее полтонны веретено якоря упало в 2 милях или 3,5 км от места трагедии. Четырёхдюймовую пушку нашли на дне озера Албро, находившемся в миле от взорвавшегося корабля.
Все здания по обоим берегам пролива Те-Нарроус, в Дартмуте и Ричмонде, сравняло с землёй. С домов, находившихся на расстоянии до полукилометра, были снесены крыши; рухнули кирпичные заводские трубы и водонапорные башни, переломились телеграфные столбы, сотни деревьев вырвало с корнем. Наиболее сильно пострадал район Ричмонд в северной части города - его фактически стёрло с лица земли.
Многие сгорели заживо, другие люди замёрзли на следующий день, когда резко упала температура воздуха, и начался буран, что существенно затрудняло спасательные работы.
Из судов, стоявших в гавани, десять разрушились полностью, и ещё несколько десятков получили серьёзные повреждения. Новый пароход «Курака» выбросило на другой берег пролива, из 45 членов экипажа выжили лишь 8. Серьёзно пострадал и упомянутый крейсер «Хайфлайер», потеряв 20 человек из команды, более 100 получили ранения.
Образовавшаяся 5-метровая придонная волна подхватила и выбросила на берег судно «Имо», на котором погибли капитан, лоцман и 5 матросов.
Берега Дартмута и Ричмонда представляли собой страшную картину: они были завалены лодками, баржами, шхунами. В воде плавали трупы не только людей, но и лошадей, а колокола окрестных церквей разом зазвонили от мощнейшей взрывной волны.
Пожары в городе бушевали несколько дней. В Галифакс направили помощь из разных американских городов. Сумма пожертвований составила 30 миллионов долларов.
Последствия
Судебное разбирательство длилось около двух месяцев. Виновными признали капитана Ле Медека и лоцмана Маккея. Их арестовали, но через год дело пересмотрели, и обоих не только освободили, но и вернули им профессиональные лицензии.
Международный суд пришёл к выводу, что в трагедии виновны оба капитана столкнувшихся судов, но французское правительство не признало это решение, и Ле Медек оставался на службе до 1922 года. В 1931 году он вышел на пенсию, и его наградили орденом Почётного легиона.
Жертвами трагедии стали 1963 человека, 2000 человек пропали без вести. Фирма одного гробовщика в Галифаксе сделала 3200 надгробий. Из 500 учеников в трех разрушенных школах выжило только 11 детей. В Галифаксе полностью разрушились 1600 зданий, 12 тысяч домов получили повреждения.
Материальный ущерб от этого чудовищного происшествия составил 35 миллионов канадских долларов. Взрыв в Галифаксе вошёл в число сильнейших взрывов доядерной эпохи.
98 лет назад в бухте канадского города Галифакс произошел самый мощный неядерный взрыв в истории человечества — большая часть города была сметена с лица земли, одномоментно погибли почти 2000 человек, 9000 были ранены, 500 навсегда ослепли, 25 тыс. человек лишились крова
6 декабря 1917 г. в порту канадского города Галифакс взорвался французский корабль "Мон Блан", на борту которого находилось 3 000 тонн взрывчатых веществ. Взрыв стал страшнейшей техногенной катастрофой XX века и самым крупным неатомным взрывом в истории человечества. В тот день в Галифаксе погибли 2000 человек и еще 9 000 были ранены и искалечены.
1917 г. Мир охвачен Первой мировой войной. Порт Галифакс играет роль нервного центра канадских ВМС. Через Галифакс в Европу идут корабли с оружием, боеприпасами и продовольствием, отсюда отходят транспортные суда с солдатами. В порту сконцентрированы десятки военных кораблей и кораблей снабжения.
6 декабря в порт должны были зайти два корабля - норвежский пароход с бельгийским гумманитарным грузом "Имо" (водоизмещение 5043 тонн) и французское грузовое судно "Мон Блан" (водоизмещение 3121 тонн). В нарушение всех правил судоходства капитан "Мон Блана" не оповестил портовые власти о грузе на борту и не вывесил на мачту положенный в таких случаях красный флаг ("осторожно, взрывчатка"). А должен был. В трюмах и на палубе корабля находилось в общей сложности 3 000 тонн взрывчатых веществ - 200 тонн динамита, 2300 тонн пикриновой кислоты, 61 тонну пироксилина и 35 тонн бенизла. Легко-воспламеняющийся бензил был складирован в бочках прямо на палубе корабля.
Вход в порт Галифакса достаточно узок и, хотя два корабля могут в нем безопасно разойтись, ни один моряк не рискнул бы проходить его вместе с плавучей бомбой. Но капитан "Имо", как уже говорилось выше, не знал и не подозревал о грузе "Мон Блана". Два корабля столкнулись в самом узком месте пролива. Тяжелый "Имо" пропорол обшивку французского корабля. От мощного удар металла о металл в воздух подянлся сноп искр, от которых загорлся разлившийся по палубе бензил. Команда "Мон Блана" сразу же после столкновения бросилась вплавь к берегу. Брошенный горящий корабль начал дрейфовать к 6-му пирсу порта Галифакса.
Столкновение кораблей и пожар не могли не привлечь внимания жителей города. На набережных и причалах стали собираться толпы зевак, с интересом наблюдавшие за пожаром. Когда моряки добрались до берега некоторые из них попытались предупредить людей об опасности, но большинство бросилось бежать без оглядки. Бессвязные вопли ошалевших от ужаса французских моряков поняли единицы. Одним из них был железнодорожный диспетчер Винс Коулман, который бросился бежать подальше от набережной. Мы никогда не узнаем о чем именно думал Коулман, пока бежал. Но мы знаем, что он сделал. Он бросился на станцию (а она располагалась прямо рядом с портом) и передал телеграмму ближайшему приближающемуся поезду: "К ПИРСУ №6 ПЛЫВАЕТ ГОРЯЩИЙ КОРАБЛЬ С БОЕПРИПАСАМИ. ДО СВИДАНЬЯ". телеграмма Коулмана спасла жизни 700 пассажирам поезда. Но не ему.
Спустя 20 минут после столкновения в 9:04:35 корабль "Мон Блан" взорвался. По оценкам экспертов, мощность взрыва составила 3 килотонны в тротиловом эквиваленте. Корабль "Мон-Блан" превратился в облако раскаленных металлических осколков, которые дождем пролились на Галифакс и пригороды. Над местом взрыва на 1,6 км. вверх поднялся гигантский огненный шар. По словам немногих выживших очевидцев (из тысяч людей на набережных чудом выжили единицы), в момент взрыва под кораблем испарилась вся вода и стало видно морское дно. Взрывная волна стерла с лица земли все строения и убила почти все живое на 2 квадратных километрах вокруг. Взрыв мнгновенно вызвал цунами и на город обрушились 18-метровые волны. Волны выкинули на берег выжившее судно "Имо". Невероятная температура взрыва в холодном зимнем воздухе привела к образованию десятков маленьких торнадо.
Сила взрыва была такова, что в радиусе 16 км. не осталось ни одного целого стекла. Взрыв ощущался в 350 км. от города. Полутонный кусок якоря "Мон Блана" был найден за 4 км. от Галифакса, а одна из стоявших на нем пушек - в 5,5 км. у озера Альборо.
"Когда волна спала я увидел что осталось от города. Это было чудовищное зрелище. Тела людей были разбросаны по улицам. Безголовые, разорванные трупы свисали с крыш и из окон зданий, с телеграфных проводов", - вспоминает единственный выживший пожарный с пожарного судна "Патриция".
По данным канадских историков, на месте взрыва сразу же погибли 1600 человек. Еще 400 погибли в течение следующег дня под завалами разрушенных зданий и в пожарах, вспыхнувших по всему городу. Утром следующего дня на Галифакс обрушилась метель, которая засыпала город 40 см. снега. Под снегом и от мороза погибли оставашиеся под обломками люди. Но снег же и помог потушить пожары.
Французский военный транспорт с грузом взрывчатки взлетел на воздух после столкновения в гавани Галифакса с норвежским пароходом «Имо». Часть города оказалась разрушена. Количество жертв превысило 3000 человек.
В XX столетии зарегистрировано несколько взрывов кораблей, последствиями которых оказались грандиозные катастрофы с большим количеством человеческих жертв и крупнейшими материальными потерями. Это были катастрофы века. Первая из них была результатом взрыва в канадском порту Галифакс 6 декабря 1917 года.
Близилась к концу Первая мировая война, но морские военные транспорты продолжали перевозить грузы. Среди них были норвежский сухогруз «Имо» и французский грузовой пароход «Монблан».
«Монблан» был построен на английской верфи Рейлтона Диксона в Мидлсборо в 1899 году. Двухмачтовое судно имело вместимость 3121 регистровую тонну, его длина составляла 97,5 метра, ширина - 13,6, осадка - 4,6 метра.
Когда началась Первая мировая война, «Монблан» купила французская судоходная фирма «Компани дженерал трансатлантик». По требованию Адмиралтейства, которое в военное время имело право распоряжаться торговым флотом страны, владельцы подремонтировали борта парохода, установили на его баке четырехдюймовую пушку и покрасили судно в шаровый цвет - «Монблан» стал вспомогательным транспортом.
25 ноября судно пришло в Нью-Йорк и встало к причалу Ист-Ривер. Американские военные власти распорядились погрузить на «Монблан» бочки с жидкой и сухой пикриновой кислотой. Взрывоопасный груз занял четыре трюма. Твиндеки третьего и четвертого трюмов были забиты бочками и железными ящиками тротила (тринитротолуола), рядом были уложены ящики с пороховым хлопком… Учитывая, что пикриновая кислота по своей бризантности на 25 процентов мощнее тротила, следует считать, что на «Монблане» находилось более 3000 тонн взрывчатых веществ в тротиловом эквиваленте.
Уже перед самым отходом судна в Нью-Йорк пришла телеграмма из Франции, в которой говорилось, что «Монблан» должен принять на борт дополнительный груз. Так на его палубе оказались четыре ряда бочек с бензолом - новым супергазолином для броневиков и танков.
В коносаменте значилось: «2300 тонн пикриновой кислоты, 200 тонн тринитротолуола, 35 тонн бензола, 10 тонн порохового хлопка. Порт назначения - Бордо».
Таким образом, «Монблан» был исключительно взрывоопасен и требовал соответствующего «деликатного» обращения и строжайшего обеспечения безопасности, особенно учитывая то обстоятельство, что ему предстоял дальний переход из США во Францию, для которой этот груз предназначался.
Капитану «Монблана» приказали следовать в Галифакс, отдать якорь в гавани Бэдфорд и ждать здесь формирования английского конвоя…
Вечером 5 декабря 1917 года «Монблан», под командованием капитана Айма Ле Медэка, прибыл из Нью-Йорка на внешний рейд Галифакса. С охранявшей рейд канонерской лодки азбукой Морзе просигналили пароходу приказ отдать якорь и принять на борт офицера связи. Прибывший через несколько минут на «Монблан» лейтенант Фриман заявил капитану: «Если с моего корабля не последует каких-либо дополнительных сигналов, вы сможете сняться с якоря и войти в гавань, как только позволит видимость. То есть около 7 часов 15 минут утра».
В это время в шести милях от «Монблана», в гавани Галифакса, стоял с грузом норвежский грузовой пароход «Имо», готовый к выходу в открытое море. По размерам он был немного больше и длиннее «Монблана».
Капитан Хаакан Фром не успел вывести «Имо» из гавани, потому что баржа с углем подошла к его борту не в 3 часа дня, как это было договорено с властями порта, а только в 6 часов вечера, когда над заливом опустились сумерки и ворота бонового противолодочного заграждения бухты были уже закрыты. Норвежца успокаивало лишь то, что на борту его судна находился лоцман Уильям Хэйс, который с рассветом выведет его из гавани в открытое море…
Утро 6 декабря 1917 года выдалось ясным, но морозным. С 7 часов третий помощник капитана «Монблана» штурман Левек, стоя на мостике, наблюдал в бинокль за канонерской лодкой в ожидании дополнительных приказов военных властей. Вскоре с ее борта передали на «Монблан», чтобы тот следовал в гавань Бедфорд и ждал указаний командования.
Капитан Ле Медэк отдал распоряжение выбирать якорь. Левек встал у машинного телеграфа, а вахтенный матрос занял свое место у штурвала на ходовом мостике. Когда из машины сообщили о полной готовности, лоцман отдал команду: «Средний вперед!» Капитан перевел ее тут же на французский язык.
В 8 часов 10 минут утра в гавани снялся с якоря «Имо». Лоцман Уильям Хэйс, отдавая команды на руль, уверенно вел судно между стоявшими на рейде судами. Он приказал увеличить ход, и, когда «Имо» подошел к проливу Те-Нарроус, скорость судна была равна 7 узлам. Войдя в пролив, Хэйс заметил впереди по курсу судно. Это был американский грузовой пароход.
Проход между островом Макнаб и мысом Плезент был закрыт - заминирован, в нем имелся только один фарватер.
В это время «Монблан» со скоростью 4 узла (Британское адмиралтейство ограничило скорость движения судов в гавани 5 узлами) приближался к боновому заграждению с противолодочными сетями. Боны тянулись от мыса Айвез до волнолома нового морского вокзала. На сигнальной мачте вокзала был поднят знак, что проход разрешен. «Монблан» прошел между раскачивавшимся на волнах буем и буксиром, тянувшим плавучую секцию бона.
Лоцман «Монблана» Фрэнсис Маккей твердо усвоил, что в соответствии с «Правилами предупреждения столкновения судов в море» он должен направить судно вправо, в сторону берега Дартмута. Через 15 минут он вывел судно в восточные ворота сетевого заграждения гавани, которое шло от острова Джордж. Видимость была отличной. Это позволило лоцману уверенно вести судно по береговым ориентирам, которые он прекрасно знал. До гавани Бедфорд остался самый легкий отрезок пути…
«Монблан» прошел на расстоянии в полкабельтова (около 90 метров) от стоявшего на фарватере английского крейсера «Хайфлайер», который прибыл в Галифакс 1 декабря. Капитан Ле Медэк отсалютовал ему флагом.
Вскоре лоцман Маккей заметил пароход, выходивший на излучины пролива. Это был «Имо». До встречного судна было примерно три четверти мили. Оно шло курсом, который пересекал курс «Монблана». С левого борта французского парохода отчетливо видели правый борт норвежца. Не было сомнений, что он идет в сторону Дартмута.
«Монблан» дал один короткий гудок, означавший, что судно меняет курс вправо. В целях предосторожности Маккей хотел еще больше отвести пароход вправо и передал вниз, в машинное отделение, телеграфом команду снизить скорость до минимума. Не успел еще стихнуть звук гудка «Монблана», как «Имо», перебивая его, в нарушение всех правил, дал два коротких гудка, которые означали: «Я изменяю свой курс влево».
Лоцман и капитан «Монблана» были убеждены, что встречное судно возьмет вправо и приблизится к средней линии фарватера в соответствии с требованием «Правила». Теперь же на «Монблан», который был в 40 метрах от набережной Дартмута, шло большое судно. «Монблан» стал поворачивать вправо, а «Имо» - влево. Суда неотвратимо сближались.
У капитана Ле Медэка теперь остался один выход, чтобы избежать столкновения, - отвернуть влево и пропустить «Имо» по правому борту. Расстояние между пароходами составляло уже 50 метров. Маккей схватился за шнур и дал два коротких гудка. Одновременно капитан, тут же понявший маневр лоцмана, крикнул рулевому: «Лево на борт!» Хотя машина была остановлена, судно, глубоко сидевшее в воде, продолжало двигаться по инерции и послушалось руля. «Монблан» медленно отвернул от берега, и оба парохода оказались параллельно друг другу правыми бортами на расстоянии 15 метров. Казалось, опасность столкновения миновала.
Но тут произошло непредвиденное. Как только «Монблан» отвернул влево и стал расходиться с норвежцем правым бортом, «Имо» дал три коротких гудка, давая понять, что его машина пущена на задний ход. «Монблан» сделал то же самое: дал реверс на задний ход и три коротких гудка. Оба судна стали отходить кормой вперед. Но штурвал «Имо» оставался положенным на левый борт, что при работающей полным задним ходом машине отвело его нос вправо - в борт «Монблана». Пытаясь избежать удара, Ле Медэк положил руль на правый борт так, чтобы отвести нос своего судна влево. Через несколько секунд нос норвежца с силой ударил в правый борт «Монблана» в районе первого трюма. Те, кто находился на мостике «Монблана» в момент удара, от ужаса застыли на месте. Только экипаж «Монблана», лоцман Маккей и командование морского штаба в Галифаксе знали о той секретной партии груза, которая была на борту французского парохода.
Когда суда столкнулись, форштевень «Имо», разворотив борт, вошел на 3 метра в глубь трюма. От удара несколько бочек, закрепленных на носовой палубе в четыре яруса, оказались вскрытыми. Их содержимое потекло на палубу и оттуда, сквозь зиявшую пробоину, на твиндек, где была уложена пикриновая кислота. Машина «Имо» уже почти минуту работала на задний ход, и нос норвежца со скрежетом и снопом искр от трения металла выдернулся из пробоины. Разлившийся бензол вспыхнул - бак «Монблана» охватило пламенем. Каждое мгновение мог произойти взрыв адского груза. Капитан Ле Медэк и лоцман Маккей поняли, что всем находящимся на «Монблане» и тысячам людей на берегу грозит смерть.
Над баком парохода поднялся столб черного дыма высотой 100 метров. Гигантский костер разрастался с каждой минутой. От нагрева взрывались железные бочки с бензолом, кусочки раскаленного металла сыпались на палубу. Погасить пожар ручными огнетушителями команде не удалось. Единственное место на носовой палубе для подключения пожарных рукавов к гидрантам находилось впереди первого трюма, но путь туда сразу же был отрезан огненной завесой. Нельзя было отдать и якорь…
Видя, что пожар не погасить, матросы и кочегары «Монблана» бросились на верхнюю палубу спардека и начали спускать на воду шлюпки.
Капитан Ле Медэк отдал приказ штурману спустить шлюпки и оставить судно. В эту минуту лоцман прокричал: «Немедленно дайте в машину команду „Самый полный вперед“!» Маккей понимал, что это единственный шанс предотвратить или, в крайнем случае, оттянуть на несколько минут катастрофу. Он рассчитывал, что при полном ходе судна вода каскадом устремится в пробитый борт и зальет взрывчатку.
Лоцман отдавал себе отчет, что произойдет, если «Монблан» взорвется в этом самом узком месте пролива Те-Нарроус, разделяющем город на две части. Он надеялся, что капитан сам догадается развернуть судно в сторону открытого моря, посадить команду в шлюпки, а «Монблан» с пущенной на полный ход машиной направить в океан, подальше от города.
Но капитан Ле Медэк сделал вид, что не слышал лоцмана. Обращаясь к штурману Жану Плотину, он отдал команду: «Приказываю покинуть судно!» Но и без его приказа обе шлюпки с сидевшей в них командой (всего 40 человек) уже стояли у бортов под штормтрапами. Лоцману не оставалось ничего другого, как последовать за капитаном. Матросы, навалившись на весла, устремились к берегу Дартмута.
Брошенный «Монблан», подхваченный приливным течением, стал дрейфовать к пирсам Ричмонда. На набережных города по обеим сторонам пролива собрались толпы народа. Сотни людей выглядывали из окон, с крыш домов.
С крейсера «Хайфлайер» видели, что команда покинула горящее судно, и послали к «Монблану» вельбот. Командир крейсера рассчитывал закрепить на корме парохода буксир и оттащить горевшее судно, чтобы оно не подожгло пирс. Об опасности, которую представлял «Монблан», на крейсере даже не подозревали. Но было уже поздно: пароход носом навалился на деревянный пирс и поджег стоявший на его краю склад.
О взрывоопасном грузе «Монблана» в Галифаксе знали только три человека: контр-адмирал Чандарс, старший офицер штаба Виятт и старший офицер связи капитан-лейтенант Мюррей. В момент столкновения пароходов последний находился на буксире «Хилфорт». Увидя, что «Монблан» загорелся, он дал буксиру самый полный ход и направил его к ближайшему пирсу. Спрыгнув на берег, капитан-лейтенант побежал в диспетчерскую. На ходу он остановил какого-то матроса и приказал ему объявить всем вокруг, чтобы все бежали из порта.
Команда вельбота с крейсера «Хайфлайер», по-прежнему ничего не зная об опасности, уже закрепила трос на корме «Монблана» и передала его конец на буксирный пароход «Стелла Марис». Еще каких-нибудь полчаса - и судьба Галифакса сложилась бы по-другому. Его жители просто услышали бы со стороны океана звук сильного взрыва.
Но все обернулось иначе: «Монблан» взорвался в тот момент, когда «Стелла Марис» только начала оттаскивать его в море. Часы на башне городской ратуши показывали 9 часов 6 минут утра.
Смертельный груз «Монблана», размещенный впереди и позади средней надстройки и машинного отделения, детонировал почти мгновенно: сначала взорвались первый и второй трюмы, затем - третий и четвертый. Пароход разлетелся на сотни тысяч кусков.
Взрыв был огромнейшей силы: мощность взрывчатых веществ на «Монблане» равнялась мощности взрыва атомной бомбы малого калибра.
Взрывная волна была направлена во все стороны. О силе этой волны можно судить хотя бы по следующим фактам. Стальной кусок шпангоута «Монблана» весом около 100 килограммов нашли в лесу в 12 милях от города. Веретено станового якоря, которое весило около полутонны, перелетело через пролив Норт-Арм и упало в лесу в 2 милях от места взрыва. Четырехдюймовую пушку, которая стояла на баке «Монблана», нашли с расплавленным наполовину стволом на дне озера Албро, расположенного в одной миле за Дартмутом.
Все каменные здания, не говоря уже о деревянных домах, стоявших по обоим берегам пролива Те-Нарроус, в Дартмуте и Ричмонде, почти полностью оказались снесенными с лица земли. На всех домах, которые находились на расстоянии 500 метров, были сорваны крыши. Телеграфные столбы переломились словно спички, сотни деревьев вывернуло с корнем, мосты обрушились, рухнули водонапорные башни, заводские кирпичные трубы.
Особенно пострадала северная часть Галифакса - Ричмонд - район города, расположенный на склоне холма. Там рухнуло здание протестантского приюта сирот, похоронив заживо под каменными обломками своих обитателей. Было разрушено три школы: из 500 учеников в живых осталось только 11. Больше всего жертв отмечалось в местах скопления людей - на заводах, фабриках и в офисах.
Почти никто не уцелел на текстильной фабрике, а в цехе литейного завода, что стоял недалеко от пирса № 6, из 75 человек спаслись, получив тяжелые ранения, всего 6. Погибло несколько сот рабочих, собравшихся на крыше сахарного завода «Акадиа», чтобы посмотреть пожар «Монблана».
Огромное количество жертв в Галифаксе объяснялось тем, что люди хотели посмотреть на пожар - они стали собираться на набережных, на крышах, холмах. Те, кто был в это время дома, смотрели на пролив из окон. Горевший пароход привлек массу людей.
Кроме крупных зданий - заводов, фабрик, церквей, складов, взрыв полностью разрушил 1600 и сильно повредил 12 тысяч жилых домов. Едва ли можно было найти тогда в городе целое оконное стекло.
От действия взрывной волны вылетели окна даже в городе Труро, расположенном в 30 милях от Галифакса.
В течение нескольких минут после взрыва оба берега пролива Те-Нарроус были окутаны черным дымом и пылью. На город падали не только куски разорвавшегося парохода, но и огромные обломки скал со дна пролива, камни и кирпичи домов. Из стоявших в гавани судов погибла дюжина крупных транспортов, а десятки пароходов и военных кораблей получили очень сильные повреждения. Ошвартованный у пирса № 8 большой новый пароход «Курака» оказался полузатопленным и выброшенным на другой берег пролива. Из 45 членов его экипажа в живых остались только 8. Стоявший под его прикрытием по отношению к «Монблану» транспорт «Калони» остался без спардека, трубы и мачт. На крейсере «Хайфлайер» взрывной волной разворотило бронированный борт, снесло рубки, трубы, мачты и все баркасы. Более 20 человек из команды крейсера были убиты и более 100 человек ранены. Крейсер «Найоб» водоизмещением 11 тысяч регистровых тонн выбросило на берег словно щепку. Стоявший в сухом доке норвежский пароход «Ховланд» был почти полностью разрушен.
Когда взрывная волна утратила свою силу, в проливе Те-Нарроус образовалась придонная волна высотой около 5 метров. Она сорвала с якорей и бочек десятки судов. Ею был подхвачен и «Имо». С частично сохранившимся спардеком, без трубы и с погнутыми мачтами, он был выброшен на берег. На нем погибли капитан Фром, лоцман Хэйс и пятеро матросов.
Берега Ричмонда и Дартмута на протяжении мили были завалены буксирами, баржами, шхунами, катерами и лодками. На воде плавали трупы людей и лошадей. Из-за развалившихся угольных печей и плит повсюду начались пожары.
Произошла удивительная вещь - в округе в радиусе 60 миль в церквах от взрывной волны зазвонили колокола. Их звон был воспринят как панихида по погибшему городу.
Жители не понимали, что произошло. По городу прошел слух, что взрыв был результатом действий немецких диверсантов, высадившихся в Галифаксе с подводных лодок. Поговаривали о налете вражеских дирижаблей.
По официальным данным канадской и американской печати, в городе были убиты 1963 человека, более 2 тысяч пропали без вести, ранены около 9 тысяч человек, 500 лишились зрения от разлетевшихся в окнах стекол, 25 тысяч остались без крова. Материальный ущерб от бедствия был оценен в 35 миллионов долларов. Фактически число жертв было гораздо больше. Одна из канадских газет того времени сообщала: «Только фирма галифакского гробовщика Мак-Галливрея изготовила 3200 могильных надгробных надписей за три дня». С рассветом 7 декабря над Галифаксом ударили морозы и начался снежный буран, а через сутки со стороны Атлантики на город налетел шторм, один из самых сильных за последние 20 лет.
Спасение раненых и заваленных обломками рухнувших зданий началось почти сразу же после взрыва. Командование флота выделило несколько особых отрядов для проведения спасательных работ. Уцелевшие здания были превращены на время в госпитали и морги.
Снежный буран затруднял работу спасательных партий, развалины занесло снегом, поэтому вытащить из-под обломков удалось не всех. Пожары бушевали в городе несколько дней.
Когда мир узнал о катастрофе, в Галифакс направили помощь: из Бостона прибыл специальный железнодорожный состав с медикаментами и продуктами, потом еще один состав, оборудованный под госпиталь, с ним приехали 30 врачей - хирургов, окулистов и 100 сестер милосердия. Из Нью-Йорка доставили 10 тысяч теплых одеял, медикаменты, продукты. Потом в Галифакс стали прибывать пароходы с одеждой, стройматериалами, цементом, гвоздями.
Во многих странах проводили сбор пожертвований в пользу жителей разрушенного города. В итоге Галифакс получил 30 миллионов долларов.
13 декабря 1917 года в уцелевшем здании городского суда началось расследование причин катастрофы. Председателем судебной комиссии назначили Артура Драйздейла - верховного судью Канады.
В комиссию вошли представители Британского адмиралтейства, капитаны кораблей, известные в городе инженеры и юристы.
Суду было ясно, что первоначальной причиной катастрофы явилось столкновение пароходов в проливе Те-Нарроус. Допросили капитана взорвавшегося парохода.
Ле Медэк подробно описал погрузку взрывчатки в Нью-Йорке, объяснил причины прибытия в Галифакс и рассказал об инструкциях, которые он получил накануне перед входом в бухту. Он доложил суду, какие давал гудки и какие делал маневры, потом рассказал, при каких обстоятельствах суда столкнулись.
С норвежской стороны показания давал старший штурман, так как капитан и лоцман «Имо» были убиты при взрыве. По версии старшего штурмана, «Имо» входил в пролив со скоростью менее 5 узлов и отошел влево от оси фарватера, чтобы разойтись с американским грузовым пароходом, который шел им навстречу. Норвежские моряки заявили, что «Монблан» сам подставил свой борт под форштевень «Имо».
На второй день допроса капитан Ле Медэк повторил свои показания, а лоцман Маккей под присягой подтвердил показания своего капитана.
4 февраля 1918 года верховный судья Канады Драйздейл объявил решение суда. В тринадцати пунктах обвинения вся вина была возложена на капитана «Монблана» и его лоцмана. В постановлении говорилось, что они нарушили «Правила предупреждения столкновения судов в море». Суд требовал уголовного наказания лоцмана, рекомендовал французским властям лишить капитана Ле Медэка судоводительской лицензии и судить его по законам его страны.
Ле Медэк, Маккей и капитан 3-го ранга Виятт, которого обвинили в том, что он поздно предупредил жителей города о возможном взрыве, были арестованы.
Удивительно, что никому из судей не пришла в голову мысль обвинить в галифакской катастрофе Британское адмиралтейство, которое фактически приказало судну, набитому взрывчаткой, стать на якорь в бухте Бедфорд, где оно должно было ждать формирования конвоя. Если бы даже «Монблан» ожидал конвоя на внешнем рейде Галифакса под охраной канонерских лодок, то город бы не пострадал.
Не было указано и на упущение портовых военных властей, которые не приняли надлежащих мер для обеспечения полной безопасности движения «Монблана» и, в первую очередь, полного прекращения движения судов в проливе. Пользуясь отсутствием должного контроля, в проливе оказался не только «Имо», но еще и американское судно. В решении суда не было также указания на то, что техническое оснащение «Монблана» оставляло желать лучшего, в частности, на нем было явно недостаточно средств пожаротушения, а имевшиеся практически бездействовали.
В марте 1918 года дело снова слушалось в Верховном суде Канады. Синдикат капитанов дальнего плавания Франции подал прошение морскому министру страны о защите капитана Ле Медэка. Через год он и лоцман Маккей были освобождены и обоим вернули судоводительскую лицензию.
Международный суд, разбиравший иски двух судоходных компаний, решил, что в столкновении виновны оба судна в равной степени.
В начале 1918 года норвежский пароход «Имо» был снят с мели и отбуксирован в Нью-Йорк на ремонт. Потом его переименовали в «Гивернорен». В 1921 году, во время рейса из Норвегии в Антарктику он наскочил на камни и погиб.
Капитан Ле Медэк служил в фирме «Компани дженерал трансатлантик» до 1922 года. В 1931 году французское правительство, подчеркивая невиновность своего флага в столкновении «Монблана» и «Имо», в связи с уходом на пенсию наградило Ле Медэка орденом Почетного легиона.
Михайлов Андрей 06.12.2014 в 16:00
Шестого декабря 1917 года в гавани канадского Галифакса произошел взрыв, который считают мощнейшим в доядерной эпохе. Шла Первая мировая, но катастрофа случилась вдали от полей сражений Европы, хотя взрывчатку везли именно туда. Только по официальной информации в результате взрыва в Галифаксе погибло 1963 человека, еще столько же формально признаны пропавшими.
12 тысяч зданий в результате взрыва в Галифаксе было сильно повреждено. В трех городских школах из 500 учеников выжили 11. Северная часть города, район Ричмонд, практически полностью исчезла. Общий ущерб составил 35 миллионов канадских долларов по курсу на тот момент .
Приблизительно 9 тысяч человек получили тяжкие ранения, 400 лишились зрения. Всего один взрыв в Галифаксе - и планета в шоке… Конечно, в 1945 году эту трагедию превзошли атомные взрывы в Хиросиме и Нагасаки, но взрыв же в Галифаксе "устроила" исключительно людская безалаберность .
В 2003 году в Голливуде сняли блокбастер об этой трагедии. В фильме "Разрушенный город" фигурируют некие немецкие шпионы (все-таки с Германией в 1917 году шла война), которые якобы и устроили диверсию.
Но серьезные историки на Западе считают, что главным "диверсантом" в Галифаксе 6 декабря 1917 года была преступная небрежность должностных лиц. В англоязычных текстах про взрыв в Галифаксе применительно к его персонажам чаще всего употребляется слово cowardice - малодушие, трусость…
Французский военный корабль "Монблан", загруженный практически одной взрывчаткой (тротилом, пироксилином, бензолом и пикриновой кислотой), пришел в Галифакс из Нью-Йорка, чтобы подождать формирования очередного конвоя через Атлантику и идти в Бордо. Важный нюанс: лишь капитан знал, что загружает на борт, поскольку деревянные ящики и железные бочки были без маркировки....
Около 7 часов утра 6 декабря "Монблан", чей экипаж провел бессонную ночь на внешнем рейде, пошел в порт, откуда в то же время выходил норвежский пароход "Имо". Когда суда сблизились, их капитаны, невыспавшиеся и усталые, засуетились и начали совершать бестолковые маневры. Растерялись оба, не оставив шансов на благополучный исход событий.
"Имо" протаранил правый борт "Монблана", от удара было разбито несколько бочек, и огнеопасный бензол разлился по палубам "Монблана". Норвежцы дали задний ход и, видимо, окончательно утратив самообладание, двинулись прочь, нарушив при этом морской закон - помогать терпящему бедствие. При расцеплении судов трение металла о металл вызвало сноп искр, от которых вспыхнул растекшийся бензол и начался пожар.
Капитан Ле Медек спешно дал команду покинуть судно. Хотя, как отмечают канадские первоисточники, французский экипаж, около 40 человек, и так без всякой команды уже спускал шлюпки. К чести капитана, он все-таки покинул борт последним (и, кстати, при взрыве выжил). Все благополучно добрались на сушу, бросив горящий корабль на произвол судьбы.
Опустевший "Монблан" дрейфовал к берегу и в результате навалился носом на деревянный пирс. Зрелище было пугающее, но привлекло много зевак: они собрались в порту и стояли, глазея на судно. Прошло около двух часов с момента столкновения, и тут напичканный взрывчаткой "Монблан" взлетел на воздух.
Взрывная волна настигла и норвежский "Имо", который не успел отойти слишком далеко. Его выбросило на мель, большинство моряков из команды погибли. Год спустя судно отремонтировали, переименовали в "Гивернорен" и спустили на воду, но его словно преследовал злой рок: в 1921 году во время рейса в Антарктику пароход наскочил на камни и затонул...
Лишь потом, после Второй мировой, историки раскопали накладные, в которых перечислялся взятый "Монбланом" на борт в Нью-Йорке опасный груз - около 4 тысяч тонн взрывчатки, в том числе тротила.
100-килограммовый кусок шпангоута "Монблана" был найден в лесу в 19 километрах от места взрыва. Пожары тушили несколько дней. Как назло, на город обрушились метель и мороз, из-за которых многие оказавшиеся под обломками рухнувших при взрыве зданий люди скончались от переохлаждения.
13 декабря 1917 года в здании городского суда Галифакса (одном из немногих уцелевших) началось разбирательство по делу о взрыве. Через полтора месяца виновными во взрыве в Галифаксе были признаны французский капитан Ле Медек и местный лоцман Маккей. Их арестовали, но через год с небольшим дело пересмотрел Верховный суд Канады, и оба фигуранта не только вышли на волю, но и вернули свои лицензии судоводителей.
Ле Медек продолжал служить в своей морской фирме до 1922 года, а в 1931 году после выхода на пенсию был награжден орденом Почетного легиона. Что интересно, в снятом через 90 лет фильме он предстает чуть ли не героем…
Напоследок - о том, как хранится память о взрыве в Галифаксе на Западе (в частности, о фильме "Разрушенный город", по мотивам которого впоследствии сняли и сериал).
Создатели картины удостоились похвалы за искусное использование спецэффектов для воссоздания взрыва и действия ударной волны. Но почти сразу же после выхода этого блокбастера, задуманного как "почти документальный", потомки жертв трагедии и историки официально возразили против искажений и многочисленных фальсификаций. Например, возмущались добавлением в сюжет заговора с участием "немецких шпионов" (а ведь немцы занимались шпионажем где угодно в Северной Америке, но только не в Галифаксе).
В сериале показано, что самое необходимое жителям разрушенного города поступило лишь с прибытием спасательных поездов из США. Хотя на самом деле канадские власти на протяжении двух суток справлялись сами, насколько это возможно.
И еще любопытнее, что во Франции во время мероприятий, связанных со 100-летием с начала Первой мировой, экипаж парохода "Монблан" фигурировал как "понесший потери во время боевых действий".