Мать роман горького читать краткое содержание. М. Горький. Мать. Текст произведения


Год издания книги: 1906

Роман «Мать» читать сейчас не менее актуально, чем и на момент его написания. Недаром это произведение считают одним из самых сильных в творчестве Горького. И если во времена советского прошлого он являлся знаковым в контексте борьбы за коммунистическое будущее, то сейчас «Мать» читать следуют исходя из значимости произведения в мировой литературе. Ведь роман «Мать» Горького был переведен практически на все основные языки, а сила прописанных образов поражает читателей во всем мире. Во многом именно благодаря этому роман «Мать» попал в наш список .

Роман «Мать» краткое содержание

Действие книги «Мать» Горького разворачиваются в начале двадцатого века в России. Мать – Палагея Ниловна и сын – Павел Власов, живут в фабричной слободе. Жизнь здесь однообразна с утра работа на фабрике, вечеров водка и пьяные драки. Только Павел выбивается из общей картины жизни в слободе. Он много читает особенно запрещенной литературы и постепенно вокруг него собираются его единомышленники. Многих из них Палагея Ниловна знает по работе на фабрике, но есть и новые лица. Особенно выделяется Андрей Находка, который впоследствии перебирается жить в дом Палагеи Ниловны, Сашенька, которая ушла из богатой семьи и питает теплые чувства к Павлу, а также молодая учительница Наташа.

Излагая роман «Мать» кратко можно рассказать, что со временем на местной фабрике начинают появляться листовки, раскрывающие несправедливость фабриканта к своим рабочим. Палагея Ниловна понимает, что это дело рук ее сына с соратниками. Поэтому когда в их дом приходят с обыском жандармы, женщина ведет себя мужественно. Тем не менее, несмотря на то, что в доме Палагеи нечего найти не удалось, арестовывают Находку. Павел же возглавляет стихийный митинг рабочих вызванный новым побором на фабрике. И несмотря на кажущуюся принципиальность собравшихся рабочих, после команды директора все идут по рабочим местам. А Павла вечером арестовывают жандармы.

В романе «Мать» Горького дабы отвести подозрения на Павла, Палагея Ниловна начинает лично носить листовки на фабрику. Это помогает ее сыну, его выпускают из-под ареста. Но первомайская демонстрация делает эту свободу недолгой. Павла несшего красное знамя и Андрея шедшего рядом жандармы хватают одними из первых во время разгона демонстрации. Им грозит суд.

Тем временем один из соратников Павла забирает Палагею Ниловну в город, как и обещал Павлу в случае его ареста. Здесь Палагея приобщается к подпольной работе и ей это нравится. Тем более что идеи, пропагандируемые ее сыном, ей очень даже привлекательны. Тем временем Сашенька предлагает организовать заключенным побег, но они отказываются от этого. В день суда Власов произносит пламенную речь, которую даже решают напечатать в газете. Но Павла и Андрея, как и , отправляют в ссылку, а Сашенька просится вместе с ними. Палагея обещает приехать нянчить внуков.

Далее в романе «Мать» читать вы можете, как Палагея Ниловна отправляется с речью своего сына в другой город, где ее должны издать. На вокзале она видит молодого человека и понимает, что это жандарм. Ее пытаются обвинить в воровстве, но Палагея начинает раздавать листовки окружающим людям. Появляются еще жандармы. Один из них хватает Палагею за горло, не давая ей говорить. На перроне слышен плач. На этом роман Горького»Мать» оканчивается.

Роман «Мать» на сайте Топ книг

Роман Горького «Мать» читать сейчас настолько популярно, что книга заняла высокое место в нашем рейтинге . При этом в последнее время отмечается незначительный рост интереса роман «Мать» читать не только среди школьников, для которых это обязательно согласно школьной программы, но и обычных читателей. Это позволяет предположить более высокие позиции книги «Мать» уже в следующих рейтингах нашего сайта.

Действие романа происходит в России в начале 1900-х годов. В рабочей слободке живут фабричные рабочие с семьями, и вся жизнь этих людей неразрывно связана с фабрикой: утром, с фабричным гудком, рабочие устремляются на фабрику, вечером она выкидывает их из своих каменных недр; по праздникам, встречаясь друг с другом, говорят они только о фабрике, много пьют, напившись - дерутся. Однако молодой рабочий Павел Власов, неожиданно для своей матери Пелагеи Ниловны , вдовы слесаря, вдруг начинает жить иной жизнью:

По праздникам ходит в город, приносит книги, много читает. На недоуменный вопрос матери Павел отвечает: «Я хочу знать правду и поэтому читаю запрещенные книги; если у меня их найдут - меня посадят в тюрьму».

Через некоторое время в доме у Власовых субботними вечерами начинают собираться товарищи Павла: Андрей Находка - «хохол из Канева», как он представляется матери, недавно приехавший в слободку и поступивший на фабрику; несколько фабричных - слободских парней, которых Ниловна знала и раньше; приходят люди из города: молодая девушка Наташа, учительница, уехавшая из Москвы от богатых родителей; Николай Иванович, который иногда приходит вместо Наташи заниматься с рабочими; худенькая и бледная барышня Сашенька, тоже, как и Наташа, ушедшая из семьи: её отец - помещик, земский начальник. Павел и Сашенька любят друг друга, однако пожениться они не могут: они оба считают, что женатые революционеры потеряны для дела - нужно зарабатывать на жизнь, на квартиру, растить детей. Собираясь в доме у Власовых, участники кружка читают книги по истории, беседуют о тяжкой доле рабочих всей земли, о солидарности всех трудящихся, часто поют песни. На этих собраниях мать впервые слышит слово «социалисты».

Матери очень нравится Находка, и он её тоже полюбил, ласково зовет её «ненько», говорит, что она похожа на его покойную приемную мать, родной же матери он не помнит. Через некоторое время Павел с матерью предлагают Андрею переселиться к ним в дом, и хохол с радостью соглашается.

На фабрике появляются листовки, в которых говорится о стачках рабочих в Петербурге, о несправедливости порядков на фабрике; листовки призывают рабочих к объединению и борьбе за свои интересы. Мать понимает, что появление этих листков связано с работой её сына, она и гордится им, и опасается за его судьбу. Через некоторое время в дом Власовых приходят жандармы с обыском. Матери страшно, однако она старается подавить свой страх. Пришедшие ничего не находят: заранее предупрежденные об обыске, Павел и Андрей унесли из дому запрещенные книги; тем не менее Андрей арестован.

На фабрике появляется объявление о том, что из каждого заработанного рабочими рубля дирекция будет вычитать копейку - на осушение окружающих фабрику болот. Рабочие недовольны таким решением дирекции, несколько пожилых рабочих приходят к Павлу за советом. Павел просит мать сходить в город отнести его записку в газету, с тем чтобы история с «болотной копейкой» попала в ближайший номер, а сам отправляется на фабрику, где, возглавив стихийный митинг, в присутствии директора излагает требования рабочих об отмене нового налога. Однако директор приказывает рабочим возобновить работу, и все расходятся по своим местам. Павел огорчен, он считает, что народ не поверил ему, не пошел за его правдой, потому что он молод и слабосилен - не сумел эту правду сказать. Ночью опять являются жандармы и на этот раз уводят Павла.

Через несколько дней к Ниловне приходит Егор Иванович - один из тех, кто ходил на собрания к Павлу до его ареста. Он рассказывает матери, что, кроме Павла, арестовано ещё 48 человек фабричных, и хорошо было бы продолжать доставлять листовки на фабрику. Мать вызывается проносить листовки, для чего просит знакомую, торгующую на фабрике обедами для рабочих, взять её к себе в помощницы. Всех входящих на фабрику обыскивают, однако мать успешно проносит листовки и передает их рабочим.

Наконец Андрей и Павел выходят из тюрьмы и начинают готовиться к празднованию Первого мая. Павел собирается нести знамя впереди колонны демонстрантов, хотя он и знает, что за это его снова посадят в тюрьму. Утром Первого мая Павел и Андрей не идут на работу, а отправляются на площадь, где уже собрался народ. Павел, стоя под красным знаменем, заявляет, что сегодня они, члены социал-демократической рабочей партии, открыто поднимают знамя разума, правды, свободы. «Да здравствуют рабочие люди всех стран!» - с этим лозунгом Павла возглавляемая им колонна двинулась по улицам слободы. Однако навстречу демонстрации выходит цепь солдат, колонна смята, Павел и Андрей, который шел рядом с ним, арестованы. Машинально подобрав осколок древка с обрывком знамени, вырванного жандармами из рук сына, Ниловна идет домой, и в груди её теснится желание сказать всем о том, что дети идут за правдой, хотят другой, лучшей жизни, правды для всех.

Через несколько дней мать переезжает в город к Николаю Ивановичу - он обещал Павлу и Андрею, если их арестуют, немедленно забрать её к себе. В городе Ниловна, ведя немудреное хозяйство одинокого Николая Ивановича, начинает активную подпольную работу:

одна или вместе с сестрой Николая Софьей, переодевшись то монахиней, то богомолкой-странницей, то торговкой кружевами, разъезжает по городам и деревням губернии, развозя запрещенные книги, газеты, прокламации. Ей нравится эта работа, она любит говорить с людьми, слушать их рассказы о жизни. Она видит, что народ полуголодным живет среди огромных богатств земли. Возвращаясь из поездок в город, мать ходит на свидания с сыном в тюрьму. В одно из таких свиданий ей удается передать ему записку с предложением товарищей устроить ему и его друзьям побег. Однако Павел от побега отказывается; больше всех этим огорчена Сашенька, которая была инициатором побега.

Наконец наступает день суда. В зал допущены только родственники подсудимых. Мать ждала чего-то страшного, ждала спора, выяснения истины, однако все идет спокойно: судьи говорят безучастно, невнятно, неохотно; свидетели - торопливо и бесцветно. Речи прокурора и адвокатов тоже не трогают сердца матери. Но вот начинает говорить Павел. Он не защищается - он объясняет, почему они - не бунтовщики, хотя их и судят как бунтовщиков. Они - социалисты, их лозунги - долой частную собственность, все средства производства - народу, вся власть - народу, труд - обязателен для всех. Они - революционеры и останутся ими до тех пор, пока все их идеи не победят. Все, что говорит сын, матери известно, но только здесь, на суде, она чувствует странную, увлекающую силу его веры. Но вот судья читает приговор: всех подсудимых сослать на поселение. Саша тоже ждет приговора и собирается заявить, что желает быть поселенной в той же местности, что и Павел. Мать обещает ей приехать к ним, когда у них родятся дети, - нянчить внуков.

Когда мать возвращается домой, Николай сообщает ей, что речь Павла на суде решено напечатать. Мать вызывается отвезти речь сына для распространения в другой город. На вокзале она вдруг видит молодого человека, чье лицо и внимательный взгляд кажутся ей странно знакомыми; она вспоминает, что встречала его раньше и в суде, и около тюрьмы, - и она понимает: попалась. Молодой человек подзывает сторожа и, указывая на нее глазами, что-то говорит ему. Сторож приближается к матери и укоризненно произносит: «Воровка! Старая уже, а туда же!» «Я не воровка!» - задохнувшись от обиды и возмущения, кричит мать и, выхватив из чемодана пачки прокламаций, протягивает их окружившим её людям: «Это речь моего сына, вчера судили политических, он был среди них». Жандармы расталкивают людей, приближаясь к матери; один из них хватает её за горло, не давая говорить; она хрипит. В толпе слышатся рыдания.

События в романе развиваются примерно в начале 1900-ых годов, в России. В рабочей слободке проживают обыкновенные работники разных фабрик со своими семьями, и вся их жизнь тесно связана с работой. Утром, с привычным гудком работяги направляются к фабрике, вечером она, словно выплевывает их из своей пасти. По праздникам, когда работники встречаются друг с другом, они заводят беседу только о своей фабрике, очень много выпивают, и тогда по заведенной традиции начинается драка. Но вот Павел Власов, один молодой рабочий той самой фабрики, начинает жить иной жизнью. Особенно неожиданно это было для его матери - вдовы слесаря, Пелагеи Ниловны.

По праздникам он теперь ходит в город. Стал очень часто приносить домой разные книги, начал много читать. На долго мучающий мать вопрос Павел ответил: Я желаю узнать всю скрытую истину и по этой причине читаю запрещенные книги.

Ты не должна никому про это говорить. Если кто-нибудь об этом узнает, то меня сразу же посадят в тюрьму.

Некоторое время спустя в доме Власовых по выходным начинают появляться товарищи Павла: хохол из Канева - Андрей Находка, недавно прибывший в слободку и устроившийся работать на фабрику, так он представился Пелагеи Ниловне; еще несколько фабричных, слободских парней, которые и раньше были знакомы с матерью Павла; приходят и люди из города. Наташа, молодая учительница, москвичка, приехала сюда от богатых родителей, вместо Наташи иногда приходил Николай Иванович, который занимался с рабочими. Бледная и худенькая дамочка Сашенька, тоже, как Наташа, бросившая семью и уехавшая из нагретого гнездышка. Ее отец - земский начальник и помещик.

Павел и Саша полюбили друг друга, но узаконить свои отношения влюбленные не могут, так как оба думают, что женатые люди не годятся для революционного дела. Им нужно зарабатывать себе на жизнь, на квартиру и, в конце концов, растить детей. Присутствуя в доме Власовых, участники собрания читают исторические книги, поют песни, ведут беседы о трудной доле работников земли и о солидарности трудящихся. На этих кружках Пелагея Ниловна впервые услышала слово «социалисты»!

Женщине очень понравился Андрей Находка, он тоже её очень полюбил, даже стал ласково называть «ненько». Говорит, что Пелагея схожа с его покойной приемной матерью. Родной же матери он уже и не помнит. Через какое-то время Павел Власов со своей матерью Пелагеей Ниловной предлагают Андрею поселиться в их доме, и Находка с огромным удовольствием принимает их предложение.

А на фабрике тем временем появляются листовки, в которых описываются стачки рабочих в Петербурге и неправильные порядки на фабрике. В листовках содержится призыв рабочих к единению, к борьбе за справедливость и свои интересы. Пелагея осознает, что появ¬ление этих листовок связано с занятием Павла, она одновременно и гордится своим сыном, и волнуется за то, что ждет его в будущем. И вдруг, некоторое время спустя в доме у Власовых появляются жандармы с обыском. Павел с Андреем, предупрежденные об обыске, вынесли из дома все запрещенные книги, но Андрея все равно арестовали.

Вскоре на фабрике появляется объявление, которое гласит: из каждого честно заработанного рабочими рубля дирекцией будет забираться копейка - на осушение всех окружающих фабрику болот и водоемов. Рабочие недовольны таким поворотом событий, поэтому несколько пожилых работников приходят к Павлу Власову за дельным советом. Паша просит мать сходить в город и отнести его записи в газету, чтобы история о «болотной копейке» попала в ближайший выпуск, а сам отправился на фабрику, где, возглавил митинг, в присутствии директора изложил требования рабочих об отмене несправедливого налога. Но директор приказал рабочим снова начать работу, все разошлись по своим местам. Павел был очень огорчен и обижен, он подумал, что люди не доверились ему, не последовали за его правдой, потому что он еще очень молод и слабо-силен в этом деле, что он не сумел эту правду правильно высказать. Ночью в дом Власовых снова являются жандармы и уводят Павла.

Через пару дней к Пелагее Ниловне приходит Егор Иванович, он тоже ходил на собрания к Павлу еще до его ареста. Он рассказал матери, что, помимо Павла, арестовали ещё сорок восемь человек с фабрики. Тут Пелагея Ниловна решается проносить листовки на фабрику, для этого просит свою знакомую, продававшую на фабрике обеды для рабочих, устроить её к себе помогать. Хоть и всех входящих в здание обыскивают, но женщина весьма успешно проносила листовки на фабрику и передавала их рабочим.

Андрей с Павлом наконец-то выходят из тюрьмы и готовятся к празднованию 1 Мая. Хотя Павлу известно, что за это его опять арестуют, он намеревается нести впереди колонны демонстрантов красное знамя. Утро, Первое мая. Павел и Андрей вместо того, чтобы идти на фабрику, направляются на площадь, где уже находится народ. Стоя под красным знаменем, Павел заявляет, что сегодня ими, членами социал-демократической рабочей партии, будет открыто поднято знамя разума, свободы и правды! Да здравствуют работники всех республик мира! - с этими словами возглавляемая Павлом колонна двинулась по слободским улицам. Андрей шел рядом с Павлом. Но вдруг навстречу митингующим выходит целая армия солдат, сминает колонну на своем пути, Павла с Андреем берет под арест. Ниловна подбирает осколок древка с обрывком знамени, которое жандар¬мы вырвали из рук сына, и идет домой, но душа ее полна желания всем рассказать о том, что дети борются за правду, они стремятся к другой, лучшей жизни для всего народа.

Через пару дней к Николаю Ивановичу в город переезжает Пелагея Ниловна- он пообещал Андрею и Павлу, если их арестуют, сразу же забрать её к себе. Ведя огромное хозяйство одинокого Николая Ивановича, в городе Пелагея начинает заниматься подпольным делом. Одна или вместе с Софьей, сестрой Николая, переодевшись то странницей-богомолкой, то торговкой кружевами, то монахиней разъезжает по разным деревням и городам губернии, развозя запрещенные газеты, прокламации и книги. Пелагея любит говорить с разными людьми, послушать их рассказы о жизни и работе, поэтому ей нравится это занятие. Она замечает, что народ голодным и полуголым живет среди окружающих богатств. Когда мать возвращается из поездок в город, она тут же отправляется в тюрьму на встречу с Павлом. Один раз, на одном из таких свиданий, она передает записку сыну с предложением его приятелей устроить Павлу и его сообщникам побег из тюрьмы. Но Павел отказывается от этого предложения. Больше всех огорчилась Сашенька, она была инициатором этого побега.

Наступает день суда. В зале находятся только родственники подсудимых. Матери казалось, что произойдет что-то страшное, начнется спор, выяснение истины, но все спокойно: безучастные судьи говорят, неохотно; свидетели торопятся. Прокурор и адвокаты тоже не могут растрогать сердца матери. Встает Павел. Он не пытается себя защитить - лишь объясняет, что они не являются бунтовщиками, хотя их отдали под суд как бунтовщиков. Они являются социалистами, а их лозунги призывают к разделению частной собственности, все средства производства должны принадлежать народу, как и власть. А обязательным для всех является труд. Они останутся революционерами до того времени, пока их идеи не одержат победу. Матери известно все, о чем говорит ее сын, но сейчас она испытывает особую, увлекающую ее силу веры. Судья зачитывает приговор: сослать всех подсудимых на поселение. Ожидает приговора и Саша, она хочет попросить, чтобы ей разрешили поселиться в той же местности, куда отправлен Павел. Мать говорит, что приедет к ним, когда появятся внуки, чтобы их нянчить.

Этот роман Горького разворачивается в поселке, жизнь которого построена вокруг фабрики. Главный герой (Власов Павел) работает там, но он не пьет вечерами, а читает книги - запрещенные книги о правде социализма. Вокруг Павла формируется кружок единомышленников, которые начинают распространять листовки на фабрике. История с "болотной копейкой" вызывает стихийный митинг, который и возглавил Власов. За этим следует обыск и арест, снова арест, суд... Огромную роль во всем играет мать героя Пелагея Ниловна, которая, несмотря на страх, гордится сыном, поддерживает его, сама становится революционеркой.

Роман учит понимать своих близких, защищать их, несмотря на их убеждения, учит доверять родным людям. Конечно, Пелагеи было очень сложно, но ее поддержка стала, действительно, неоценимой для Павла.

Читать краткое содержание рассказа Мать Горького

В самом начале романа Горький подробно описывает фабричный поселок. Не только дома здесь бедные и серые, но и сами люди. Работникам приходится физически и морально тяжело, денег они получают мало. Но они смирились с такой бесперспективной жизнью. Даже в выходные они могут говорить только о работе. Вечерами жители поселка напиваются и устраивают драки.

Павел - сын спившегося слесаря, который обижал свою жену. Теперь, когда отец умер, Павел тоже работает на фабрике. Мать обеспокоена его странным поведением. Вроде, хорошо - не пьет, не дебоширит... но Павел - социалист. Он тайно читает книги, за которые его могут посадить. Однако он честно говорит обо всем матери... И она его понимает. Понимает, что он хочет правды и добра для всех. Она сама видит, как тяжело жить простым людям. Кроме всего прочего, сын напоминает, что ей лишь сорок лет, но тяжелая жизнь превратила ее в старуху. И нечего даже вспомнить.

К Павлу начинают приходить друзья по убеждениям. Они в своем кружке обсуждают книги, тихо поют гимны, строят планы. Пелагее тревожно, но она и гордится сыном. Кроме того, ей нравятся друзья Павла. Например, только приехавший Андрей, который в итоге даже жить перебирается в их хату, а Пелагею называет няней. В кружок входят и женщины. Наталья - учительница, которая приехала в эту глушь, сбежав от богатых родителей. Сашенька с похожей историей, и именно эту девушку любит Павел. Однако они не женятся, ведь тогда им нужно будет думать о детях, быте, а пока у них на первом плане задачи социализма.

Тем временем на фабрике, где уже распространяют листовки, хозяева решают вычитать с каждого рубля работника копейку на осушение местных болот. Эта махинация возмущает народ. Павел не боится высказать свое мнение. Вот только его особенно никто не поддерживает. Работникам приказали успокоиться и вернуться на места - все подчинились.

В хату Власовых скоро приходят с обыском, но Павел и Андрей предвидели это - унесли все книги. Все же Власова арестовывают. Тут матери подсказывают, что нужно продолжать распространять листовки, чтобы не подумали, мол, пропал Павел, пропали и бумаги. Пелагея устраивается на фабрику, успешно проносит мимо контроля листовки.

Павел возвращается на свободу, но скоро принимает участие в майской демонстрации, неся в руке знамя. Народ останавливают солдаты, знаменосец арестован. Мать тайно приносит знамя домой.

На суде все оказалось не так, как представляла Пелагея - никаких споров. Все говорили скучными голосами, но лишь ее сын высказался горячо о том, что он не мятежник, а социалист. Речь его была замечательной. Ее решают напечатать и распространить.

Снова Пелагея бесстрашно берется за дело. На этот раз ее ловят жандармы, но она успевает разбросать листовки с призывом верить материнскому сердцу.

Картинка или рисунок Мать

Другие пересказы для читательского дневника

  • Краткое содержание Чехов Лошадиная фамилия

    У генерала в отставке Булдеева случается неприятность – сильно разболелся зуб. Его приказчик советует ему одного целителя, заговаривающего зубную боль. Но вот фамилию его вспомнить он никак не может, упомянув только, что фамилия эта лошадиная

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ I Каждый день над рабочей слободкой, в дымном, масляном воздухе, дрожал и ревел фабричный гудок, и, послушные зову, из маленьких серых домов выбегали на улицу, точно испуганные тараканы, угрюмые люди, не успевшие освежить сном свои мускулы. В холодном сумраке они шли по немощеной улице к высоким каменным клеткам фабрики; она с равнодушной уверенностью ждала их, освещая грязную дорогу десятками жирных квадратных глаз. Грязь чмокала под ногами. Раздавались хриплые восклицания сонных голосов, грубая ругань зло рвала воздух, а встречу людям плыли иные звуки - тяжелая возня машин, ворчание пара. Угрюмо и строго маячили высокие черные трубы, поднимаясь над слободкой, как толстые палки. Вечером, когда садилось солнце, и на стеклах домов устало блестели его красные лучи, - фабрика выкидывала людей из своих каменных недр, словно отработанный шлак, и они снова шли по улицам, закопченные, с черными лицами, распространяя в воздухе липкий запах машинного масла, блестя голодными зубами. Теперь в их голосах звучало оживление, и даже радость, - на сегодня кончилась каторга труда, дома ждал ужин и отдых. День проглочен фабрикой, машины высосали из мускулов людей столько силы, сколько им было нужно. День бесследно вычеркнут из жизни, человек сделал еще шаг к своей могиле, но он видел близко перед собой наслаждение отдыха, радости дымного кабака и - был доволен. По праздникам спали часов до десяти, потом люди солидные и женатые одевались в свое лучшее платье и шли слушать обедню, попутно ругая молодежь за ее равнодушие к церкви. Из церкви возвращались домой, ели пироги и снова ложились спать - до вечера. Усталость, накопленная годами, лишала людей аппетита, и для того, чтобы есть, много пили, раздражая желудок острыми ожогами водки. Вечером лениво гуляли по улицам, и тот, кто имел галоши, надевал их, если даже было сухо, а имея дождевой зонтик, носил его с собой, хотя бы светило солнце. Встречаясь друг с другом, говорили о фабрике, о машинах, ругали мастеров, - говорили и думали только о том, что связано с работой. Одинокие искры неумелой, бессильной мысли едва мерцали в скучном однообразии дней. Возвращаясь домой, ссорились с женами и часто били их, не щадя кулаков. Молодежь сидела в трактирах или устраивала вечеринки друг у друга, играла на гармониках, пела похабные, некрасивые песни, танцевала, сквернословила и пила. Истомленные трудом люди пьянели быстро, во всех грудях пробуждалось непонятное, болезненное раздражение. Оно требовало выхода. И, цепко хватаясь за каждую возможность разрядить это тревожное чувство, люди из-за пустяков бросались друг на друга с озлоблением зверей. Возникали кровавые драки. Порою они кончались тяжкими увечьями, изредка - убийством. В отношениях людей всего больше было чувства подстерегающей злобы, оно было такое же застарелое, как и неизлечимая усталость мускулов. Люди рождались с этою болезнью души, наследуя ее от отцов, и она черною тенью сопровождала их до могилы, побуждая в течение жизни к ряду поступков, отвратительных своей бесцельной жестокостью. По праздникам молодежь являлась домой поздно ночью в разорванной одежде, в грязи и пыли, с разбитыми лицами, злорадно хвастаясь нанесенными товарищам ударами, или оскорбленная, в гневе или слезах обиды, пьяная и жалкая, несчастная и противная. Иногда парней приводили домой матери, отцы. Они отыскивали их где-нибудь под забором на улице или в кабаках бесчувственно пьяными, скверно ругали, били кулаками мягкие, разжиженные водкой тела детей, потом более или менее заботливо укладывали их спать, чтобы рано утром, когда в воздухе темным ручьем потечет сердитый рев гудка, разбудить их для работы. Ругали и били детей тяжело, но пьянство и драки молодежи казались старикам вполне законным явлением, - когда отцы были молоды, они тоже пили и дрались, их тоже били матери и отцы. Жизнь всегда была такова, - она ровно и медленно текла куда-то мутным потоком годы и годы и вся была связана крепкими, давними привычками думать и делать одно и то же, изо дня в день. И никто не имел желания попытаться изменить ее. Изредка в слободку приходили откуда-то посторонние люди. Сначала они обращали на себя внимание просто тем, что были чужие, затем возбуждали к себе легкий, внешний интерес рассказами о местах, где они работали, потом новизна стиралась с них, к ним привыкали, и они становились незаметными. Из их рассказов было ясно: жизнь рабочего везде одинакова. А если это так - о чем же разговаривать? Но иногда некоторые из них говорили что-то неслыханное в слободке. С ними не спорили, но слушали их странные речи недоверчиво. Эти речи у одних возбуждали слепое раздражение, у других смутную тревогу, третьих беспокоила легкая тень надежды на что-то неясное, и они начинали больше пить, чтобы изгнать ненужную, мешающую тревогу. Заметив в чужом необычное, слобожане долго не могли забыть ему это и относились к человеку, не похожему на них, с безотчетным опасением. Они точно боялись, что человек бросит в жизнь что-нибудь такое, что нарушит ее уныло правильный ход, хотя тяжелый, но спокойный. Люди привыкли, чтобы жизнь давила их всегда с одинаковой силой, и, не ожидая никаких изменений к лучшему, считали все изменения способными только увеличить гнет. От людей, которые говорили новое, слобожане молча сторонились. Тогда эти люди исчезали, снова уходя куда-то, а оставаясь на фабрике, они жили в стороне, если не умели слиться в одно целое с однообразной массой слобожан... Пожив такой жизнью лет пятьдесят, - человек умирал. II Так жил и Михаил Власов, слесарь, волосатый, угрюмый, с маленькими глазами; они смотрели из-под густых бровей подозрительно, с нехорошей усмешкой. Лучший слесарь на фабрике и первый силач в слободке, он держался с начальством грубо и поэтому зарабатывал мало, каждый праздник кого-нибудь избивал, и все его не любили, боялись. Его тоже пробовали бить, но безуспешно. Когда Власов видел, что на него идут люди, он хватал в руки камень, доску, кусок железа и, широко расставив ноги, молча ожидал врагов. Лицо его, заросшее от глаз до шеи черной бородой, и волосатые руки внушали всем страх. Особенно боялись его глаз, - маленькие, острые, они сверлили людей, точно стальные буравчики, и каждый, кто встречался с их взглядом, чувствовал перед собой дикую силу, недоступную страху, готовую бить беспощадно. - Ну, расходись, сволочь! - глухо говорил он. Сквозь густые волосы на его лице сверкали крупные желтые зубы. Люди расходились, ругая его трусливо воющей руганью. - Сволочь! - кратко говорил он вслед им, и глаза его блестели острой, как шило, усмешкой. Потом, держа голову вызывающе прямо, он шел следом за ними и вызывал: - Ну, - кто смерти хочет? Никто не хотел. Говорил он мало, и "сволочь" - было его любимое слово. Им он называл начальство фабрики и полицию, с ним он обращался к жене: - Ты, сволочь, не видишь - штаны разорвались! Когда Павлу, сыну его, было четырнадцать лет, Власову захотелось оттаскать его за волосы. Но Павел взял в руки тяжелый молоток и кратко сказал: - Не тронь... - Чего? - спросил отец, надвигаясь на высокую, тонкую фигуру сына, как тень на березу. - Будет! - сказал Павел. - Больше я не дамся... И взмахнул молотком. Отец посмотрел на него, спрятал за спину мохнатые руки и, усмехаясь, проговорил: - Ладно. Потом, тяжело вздохнув, добавил: - Эх ты, сволочь... Вскоре после этого он сказал жене: - Денег у меня больше не спрашивай, тебя Пашка прокормит... - А ты все пропивать будешь? - осмелилась она спросить. - Не твое дело, сволочь! Я любовницу заведу... Любовницы он не завел, но с того времени, почти два года, вплоть до смерти своей, не замечал сына и не говорил с ним. Была у него собака, такая же большая и мохнатая, как сам он. Она каждый день провожала его на фабрику и каждый вечер ждала у ворот. По праздникам Власов отправлялся ходить по кабакам. Ходил он молча и, точно желая найти кого-то, царапал своими глазами лица людей. И собака весь день ходила за ним, опустив большой, пышный хвост. Возвращаясь домой пьяный, он садился ужинать и кормил собаку из своей чашки. Он ее не бил, не ругал, но и не ласкал никогда. После ужина он сбрасывал посуду со стола на пол, если жена не успевала вовремя убрать ее, ставил перед собой бутылку водки и, опираясь спиной о стену, глухим голосом, наводившим тоску, выл песню, широко открывая рот и закрыв глаза. Заунывные, некрасивые звуки путались в его усах, сбивая с них хлебные крошки, слесарь расправлял волосы бороды и усов толстыми пальцами и - пел. Слова песни были какие-то непонятные, растянутые, мелодия напоминала о зимнем вое волков. Пел он до поры, пока в бутылке была водка, а потом валился боком на лавку или опускал голову на стол и так спал до гудка. Собака лежала рядом с ним. Умер он от грыжи. Дней пять, весь почерневший, он ворочался на постели, плотно закрыв глаза, и скрипел зубами. Иногда говорил жене: - Дай мышьяку, отрави... Доктор велел поставить Михаилу припарки, но сказал, что необходима операция, и больного нужно сегодня же везти в больницу. - Пошел к черту, - я сам умру!.. Сволочь! - прохрипел Михаил. А когда доктор ушел и жена со слезами стала уговаривать его согласиться на операцию, он сжал кулак и, погрозив ей, заявил: - Выздоровлю - тебе хуже будет! Он умер утром, в те минуты, когда гудок звал на работу. В гробу лежал с открытым ртом, но брови у него были сердито нахмурены. Хоронили его жена, сын, собака, старый пьяница и вор Данила Весовщиков, прогнанный с фабрики, и несколько слободских нищих. Жена плакала тихо и немного, Павел - не плакал. Слобожане, встречая на улице гроб, останавливались и, крестясь, говорили друг другу: - Чай, Пелагея-то рада-радешенька, что помер он... Некоторые поправляли: - Не помер, а - издох... Когда гроб зарыли - люди ушли, а собака осталась и, сидя на свежей земле, долго молча нюхала могилу. Через несколько дней кто-то убил ее... III Спустя недели две после смерти отца, в воскресенье, Павел Власов пришел домой сильно пьяный. Качаясь, он пролез в передний угол и, ударив кулаком по столу, как это делал отец, крикнул матери: - Ужинать! Мать подошла к нему, села рядом и обняла сына, притягивая голову его к себе на грудь. Он, упираясь рукой в плечо ей, сопротивлялся и кричал: - Мамаша, - живо!.. - Дурачок ты! - печально и ласково сказала мать, одолевая его сопротивление. - И - курить буду! Дай мне отцову трубку... - тяжело двигая непослушным языком, бормотал Павел. Он напился впервые. Водка ослабила его тело, но не погасила сознания, и в голове стучал вопрос: "Пьян? Пьян?" Его смущали ласки матери и трогала печаль в ее глазах. Хотелось плакать, и, чтобы подавить это желание, он старался притвориться более пьяным, чем был. А мать гладила рукой его потные, спутанные волосы и тихо говорила: - Не надо бы этого тебе... Его начало тошнить. После бурного припадка рвоты мать уложила его в постель, накрыв бледный лоб мокрым полотенцем. Он немного отрезвел, но все под ним и вокруг него волнообразно качалось, у него отяжелели веки и, ощущая во рту скверный, горький вкус, он смотрел сквозь ресницы на большое лицо матери и бессвязно думал: "Видно, рано еще мне. Другие пьют и - ничего, а меня тошнит..." Откуда-то издали доносился мягкий голос матери: - Каким кормильцем ты будешь мне, если пить начнешь... Плотно закрыв глаза, он сказал: - Все пьют... Мать тяжело вздохнула. Он был прав. Она сама знала, что, кроме кабака, людям негде почерпнуть радости. Но все-таки сказала: - А ты - не пей! За тебя, сколько надо, отец выпил. И меня он намучил довольно... так уж ты бы пожалел мать-то, а? Слушая печальные, мягкие слова, Павел вспоминал, что при жизни отца мать была незаметна в доме, молчалива и всегда жила в тревожном ожидании побоев. Избегая встреч с отцом, он мало бывал дома последнее время, отвык от матери и теперь, постепенно трезвея, пристально смотрел на нее. Была она высокая, немного сутулая, ее тело, разбитое долгой работой и побоями мужа, двигалось бесшумно и как-то боком, точно она всегда боялась задеть что-то. Широкое, овальное лицо, изрезанное морщинами и одутловатое, освещалось темными глазами, тревожно-грустными, как у большинства женщин в слободке. Над правой бровью был глубокий шрам, он немного поднимал бровь кверху, казалось, что и правое ухо у нее выше левого; это придавало ее лицу такое выражение, как будто она всегда пугливо прислушивалась. В густых темных волосах блестели седые пряди. Вся она была мягкая, печальная, покорная... И по щекам ее медленно текли слезы. - Не плачь! - тихо попросил сын. - Дай мне пить. - Я тебе воды со льдом принесу... Но когда она воротилась, он уже заснул. Она постояла над ним минуту, ковш в ее руке дрожал, и лед тихо бился о жесть. Поставив ковш на стол, она молча опустилась на колени перед образами. В стекла окон бились звуки пьяной жизни. Во тьме и сырости осеннего вечера визжала гармоника, кто-то громко пел, кто-то ругался гнилыми словами, тревожно звучали раздраженные, усталые голоса женщин... Жизнь в маленьком доме Власовых потекла более тихо и спокойно, чем прежде, и несколько иначе, чем везде в слободе. Дом их стоял на краю слободы, у невысокого, но крутого спуска к болоту. Треть дома занимала кухня и отгороженная от нее тонкой переборкой маленькая комнатка, в которой спала мать. Остальные две трети - квадратная комната с двумя окнами; в одном углу ее - кровать Павла, в переднем - стол и две лавки. Несколько стульев, комод для белья, на нем маленькое зеркало, сундук с платьем, часы на стене и две иконы в углу - вот и все. Павел сделал все, что надо молодому парню: купил гармонику, рубашку с накрахмаленной грудью, яркий галстух, галоши, трость и стал такой же, как все подростки его лет. Ходил на вечеринки, выучился танцевать кадриль и польку, по праздникам возвращался домой выпивши и всегда сильно страдал от водки. Наутро болела голова, мучила изжога, лицо было бледное, скучное. Однажды мать спросила его: - Ну что, весело тебе было вчера? Он ответил с угрюмым раздражением: - Тоска зеленая! Я лучше удить рыбу буду. Или - куплю себе ружье. Работал он усердно, без прогулов и штрафов, был молчалив, и голубые, большие, как у матери, глаза его смотрели недовольно. Он не купил себе ружья и не стал удить рыбу, но заметно начал уклоняться с торной дороги всех: реже посещал вечеринки и хотя, по праздникам, куда-то уходил, но возвращался трезвый. Мать, зорко следя за ним, видела, что смуглое лицо сына становится острее, глаза смотрят все более серьезно и губы его сжались странно строго. Казалось, он молча сердится на что-то или его сосет болезнь. Раньше к нему заходили товарищи, теперь, не заставая его дома, они перестали являться. Матери было приятно видеть, что сын ее становится непохожим на фабричную молодежь, но когда она заметила, что он сосредоточенно и упрямо выплывает куда-то в сторону из темного потока жизни, - это вызвало в душе ее чувство смутного опасения. - Ты, может, нездоров, Павлуша? - спрашивала она его иногда. - Нет, я здоров! - отвечал он. - Худой ты очень! - вздохнув, говорила мать. Он начал приносить книги и старался читать их незаметно, а прочитав, куда-то прятал. Иногда он выписывал из книжек что-то на отдельную бумажку и тоже прятал ее... Говорили они мало и мало видели друг друга. Утром он молча пил чай и уходил на работу, в полдень являлся обедать, за столом перекидывались незначительными словами, и снова он исчезал вплоть до вечера. А вечером тщательно умывался, ужинал и после долго читал свои книги. По праздникам уходил с утра, возвращался поздно ночью. Она знала, что он ходит в город, бывает там в театре, но к нему из города никто не приходил. Ей казалось, что с течением времени сын говорит все меньше, и, в то же время, она замечала, что порою он употребляет какие-то новые слова, непонятные ей, а привычные для нее грубые и резкие выражения - выпадают из его речи. В поведении его явилось много мелочей, обращавших на себя ее внимание: он бросил щегольство, стал больше заботиться о чистоте тела и платья, двигался свободнее, ловчей и, становясь наружно проще, мягче, возбуждал у матери тревожное внимание. И в отношении к матери было что-то новое: он иногда подметал пол в комнате, сам убирал по праздникам свою постель, вообще старался облегчить ее труд. Никто в слободе не делал этого. Однажды он принес и повесил на стенку картину - трое людей, разговаривая, шли куда-то легко и бодро. - Это воскресший Христос идет в Эммаус! - объяснил Павел. Матери понравилась картина, но она подумала: "Христа почитаешь, а в церковь не ходишь..." Все больше становилось книг на полке, красиво сделанной Павлу товарищем-столяром. Комната приняла приятный вид. Он говорил ей "вы" и называл "мамаша", но иногда, вдруг, обращался к ней ласково: - Ты, мать, пожалуйста, не беспокойся, я поздно ворочусь домой... Ей это нравилось, в его словах она чувствовала что-то серьезное и крепкое. Но росла ее тревога. Не становясь от времени яснее, она все более остро щекотала сердце предчувствием чего-то необычного. Порою у матери являлось недовольство сыном, она думала: "Все люди - как люди, а он - как монах. Уж очень строг. Не по годам это..." Иногда она думала: "Может, он девицу себе завел какую-нибудь?" Но возня с девицами требует денег, а он отдавал ей свой заработок почти весь. Так шли недели, месяцы, и незаметно прошло два года странной, молчаливой жизни, полной смутных дум и опасений, все возраставших.






2024 © styletrack.ru.